Еду зайцем в электричке. Идут контролёры. Элкектричка - экспресс, до моей станции почти без остановок и по объездному пути. Вижу контролёров, иду в тамбур первого вагона, надеясь, что успею выйти у себя раньше, чем они туда придут. Но не успеваю. Выхожу на ближайшей станции, и ищу, на каком автобусе можно доехать до дома.
Рассказываю эту историю матери, но описываю это как конкурс или квест. Говорю, что бежавший должен был надеть валенки - это усложняет задачу, в чём и суть конкурса. Мать тревожится: "Все участники надевали одни и те же валенки? Так очень легко подцепить грибок". Я на ходу придумываю, что под валенки всем раздали одноразовые носки. Не стиранные, а именно одноразовые, запечатанные в пакет. Она не воспринимает эту информацию, продолжает стоять на своём, а я уже вся трясусь от злости и ору как истеричка, в десятый раз повторяя про одноразовые носки. И меня доводит до исступления тот факт, что меня то ли не слышат, то ли не понимают, то ли не верят.
Смотрю новый видеоролик Главного Человека. Даже не знаю, на какую песню. Действо происходит в Питере на Неве, на прогулочном кораблике. Вот она идёт со своей семьёй с кормы по лесенке на палубу. Вот её мама в красном костюме садится на сидение возле борта палубы. И тут на корму выходит приживалка. Вся такая воздушная и волшебная. И Главный Человек, оставив своих близких, поднимается к приживалке, и крутится с ней в танце. Мне очень больно это видеть. Как и в жизни. И не столько жаль семью, сколько себя, потому что никто не страдает от этой ситуации так, как страдаю я.
Прихожу на работу в архив, в котором я недавно успешно прошла собеседование, и теперь жду звонка с известием, что отдел начал работу, и когда мне выходить. Вижу коллегу со своей первой работы, с которой мы были очень дружны, и даже после того, как компании не стало, ещё долгое время встречались, гуляли. А потом она без объяснения причин резко прекратила общение, и я не стала настаивать. И вот, вижу её, такую же, хотя, прошло много лет, в зелёном свитере и чёрных брюках. Я с радостью говорю "Привет". Она молчит, но лицо злое. Она явно не рада, что я буду работать в этой же организации. Вместе со мной какая-то незнакомая женщина, она будет моим непосредственным руководителем. Я объясняю ей ситуацию. Она советует выяснить отношения, и я решаю последовать её совету. Не помню, о чём был наш разговор с бывшей коллегой, но перемирие вроде как состоялось, хоть и очень холодное.
Я с подругой из Рязани на какой-то электронной барахолке типа "Горбушки". Продажа техники не только внутри, но и снаружи, у входа. Пока подруга записывает голосовое сообщение своему другу, я изучаю уличный ассортимент. Много телефонов, в том числе старых кнопочных, много "раскладушек" самого разного дизайна. Вспоминаю, что когда-то иметь такой телефон было очень круто, и все были довольны, хотя, это "звонилка" и ничего больше. Сейчас они продаются за копейки, и всё равно никому не нужны. Захожу внутрь. Вижу фотоаппарат за 40 тысяч. Понимаю, что по нынешним временам для зеркалки это очень мало. Кручу коробку, чтобы прочитать, какая модель. Нахожу, модель незнакомая, но понимаю, что не из новых. Ставлю обратно. Беру телефон. Открываю меню, изучаю его. На нём же смотрю видеозапись. Там какое-то застолье типа юбилея, и я среди множества людей, за маленьким круглым столиком среди ещё нескольких не знакомых мне человек. Вижу себя со спины. Кто-то открывает шампанское, и оно заливает мне волосы. Я этого не замечаю, болтаю по большому телефону с антенной - таким был мой первый мобильник. Смотрю другие функции, мне всё нравится. Подхожу к продавцу, спрашиваю, сколько стоит. Мне отвечают, что 16 тысяч. Я понимаю, что сейчас у меня таких денег нет, кладу обратно. Чтобы не расстраивать продавца, беру свой телефон, делаю вид, что кому-то звоню и советуюсь, покупать или нет. Незаметно выхожу на улицу. Всё с той же подругой из Рязани идём по городу. С ней какой-то человек. Я знаю, что он то ли депутат, то ли чиновник. Говорит ей, что ему прописали уколы, просит её, чтобы она приходила их ему ставить. Говорит: "Ты же работала в больнице, ты должна уметь". Она отвечает, что в больнице была административным персоналом, и медицинского образования у неё нет. Я про себя думаю, что я-то как раз умею, но бесплатно предоставлять свои услуги я не намерена, а платить этот жмот вряд ли согласится, поэтому лучше помолчу. Депутат исчезает, вместо него с нами идёт её мать. Они впереди, я следом за ними. Мы переходим дорогу. И тут я смотрю подруге в спину, и только сейчас замечаю, что она изменила внешность. Идёт в летней шифоновой светло-зелёной кофточке и джинсах, но фигура как будто не её. Волосы уже не до лопаток, а стрижка типа каре, только до плеч, они выпрямлены и покрашены в каштановый цвет. Но он не насыщенный ровный, а бледный и полосками типа мелирования. Она поворачивается в полоборота, и я замечаю, что в новом образе она очень похожа на свою мать.
