Были кадры, сделанные во время того, как папа с мамой ездили велосипеды тестировать, кажется. В общем, я видела фотографию мамы и подумала, что это фотография из их поездки. Я на нее смотрела и пыталась понять все, что у них происходит между ними. На фотографии мама сидит на чем-то, таком, что справа от нее прямо море, вода, то есть вниз упасть. Это она так забралась, ну не знаю, на краю чего-то. Ноги вперед в объектив, то есть сидит как бы с вытянутыми ногами. А фотография такая, что смотришь-смотришь, вроде статика-статика, и через какое-то время, раз - движение в фотографии, то есть как будто видео. Но это скорее такой жанр фотки, то есть, интерактивная фотография, скажем так, анимативная. В принципе, она очень живая, веселая. Я даже думаю, может я все это придумываю, что он ко мне плохо относится, а на самом деле он меня любит. Но я пыталась..он же ее не любит, он же ее считает тупой. Он же ее нисколечко не бережет, не желает ей ничего хорошего. В общем, она сидит на этом краю, с одной стороны вообще обрыв. И море, по-моему, вода. И на этой фотографии анимативной, именно в анимации, видно, что она - раз - и чуть не упала. Там такая узкая полоса, и она прямо на нее залезла, на нее села. И она если чуть в бок шелохнется, то естественно она упадет. И я смотрю на это и вижу, что она чуть не.. ну, ее немножко в бок покосило, она могла упасть. Ну, не то, что был сильный риск, но видно было, что она шелохнулась. И испугалась, внутри себя. И я вот смотрю на это и думаю, что вот он ее так посадил, что он не парится по этому поводу, то что она умрет. И я представляю себе сразу такую картину, что раз - она упала бы туда. И нам потом уже просто сообщают: "Вот знаете, она поехала одна, там во время фотографирования упала, с обрыва." И там уже такое мертвое тело показывают. Якобы. Ну, я фантазирую. И я думаю: "Ну а что ценность человека, никакой ценности. Был человек, не стало, всего лишь человек. Дух его останется все равно. Ну, что ж поделать." Еще она ноги скрестила и стопы ее очень видно было, она ими немножко игралась. Так их показала нам, натянула, показала. Это вообще привлекательная была фотография конечно, но подозрительная. Я не понимала, что он от нее хочет. Дальше был такой момент, что в мой компьютер постоянно залазили. Сначала дочь друзей моей мамы. У меня не было своего компьютера. Она залазила, мама ей позволяла. Я очень злилась, я не знала вообще что делать. Я была готова все разрушить. Я была готова в доме у нас, где мы с мамой жили, что-то вообще испортить. А потом я в другой комнате оказалась, там был мой родственник, который любит компьютеры. Там было уже два компьютера, гостевой и мой, но в гостевом я не могла работать. Но был еще мой. Но там был этот родственник. И я не могла тоже работать. И я очень злилась, но в итоге я настолько разозлилась, что решила с ним поговорить прямо. А между нами была какая-то перегородка. Как бы стенка с палочками, которые в обе стороны открыты, то есть я могла его и видеть, и он мог скрыться там, за перекладинами. И я стала с ним разговаривать. И я стала очень жестко матом говорить: "Тебя, - говорю, - еб..т?" - "Скажи, ты вот лезешь, ты смотришь в мой компьютер, ты с кем-то обсуждаешь мои съемки, ты с кем-то меня обсуждаешь, кого-то успокаиваешь. Скажи, но тебя это еБ..т?!" "Тебя это, - говорю - как, вообще, касается?! Тебя это, каким боком, касается?" И говорю это и в глаза ему смотрю, то с одной дырочки в этой перегородке, то с другой. Я так вот, постоянно нахожу его глаза. Ну как бы у меня получается его убедить. Потому что он вроде как думает, что его это беспокоит, но он понимает, что видимо никак его это не беспокоит. Я говорю: "Тебя это, никак, не касается. Как бы ты не придумывал, что ты играешь какую-то роль в этом, тебя это вообще, никаким боком, не касается." Вот, и я ему это стала все говорить, очень громко. И так получилось, что я уже как будто в другой комнате, в другой квартире совсем, но тоже как бы это говорю кому-то, но может быть ему же. Но суть в том, что в соседней комнате находятся другие ребята, которые тоже как бы за меня переживают, как-то там что-то беспокоятся, и они это услышали, и их это задело очень. И там был такой парень, с которым я работала раньше. Я захожу к ним, вижу что они все услышали, и им то же самое начинаю говорить, я их начинаю просить, говорю ему: "Я тебя прошу, не лезь пожалуйста, не надо ничего улучшать, не надо никого успокаивать, не надо никому ничего объяснять, это вас не касается. Я сама свою жизнь живу, я ее сделаю такую, какую хочу, и я не жалею, мне ваши жалости не нужны." Я говорю: "Вы такой тупой, вы думаете, что вы.. Либо вы такой реально упрямый, либо вы себя обманываете и думаете, что вы как-то помогаете. Но я вам говорю честно, вы мне вообще не помогаете, мне не нужна такая помощь. Я сама все сделаю, все что мне нужно." Я говорю: "Знаете, вот вы думаете, что вы что-то там думаете про себя и это меня не трогает, но на самом деле я очень чувствую людей, которые находятся рядом со мной, или тех, которые как бы связаны со мной, даже если находятся далеко, и вот ваша вся эта жалость и тоска, а я ее чувствую, и знаете, я ее ненавижу." Я говорю: "Я вас серьезно прошу, не лезьте и занимайтесь своим делом". Вот, я очень долго с ними кричала. И еще был папа. Он был такой тупой. И он был со мной злой. И он когда проходил, он мне свое достоинство показал. Я еще больше разозлилась. Я говорю: "Ты такой тупой. Вы такие тупые, вообще.." Там был еще его друг. Потом мы все собрались в коридоре, я, моя двоюродная сестра, двоюродный брат, тетя, другие родственники. Папа надел очень красивый деловой костюм и якобы стал крутой. Но его тупость и осталась его тупостью. Только дедушки не было. Дедушка был в больнице с бабушкой. Тетя смотрит вниз, я говорю: "Жалко, дедушки нет". Она в этот же момент то же самое говорит: "Только дедушки нет". Но был какой-то родственник его, и он вроде был моложе значительно, но вроде бы уже столько времени прошло, что он уже очень состарился и стал похож на дедушку. Двоюродная сестра была тоже в деловом костюме.
В общем, с мамой мне казалось, что он ее специально дурой выставляет. Хотя, может быть, это мнимость моя.
