Сон состоял из нескольких частей, в очередности могу ошибаться. 1. Мы с подругой из Рязани едем в маршрутке на концерт ее любимой группы в Москве. К нам должна присоединиться жена одного из музыкантов, но ее присутствие под вопросом. Маршрутка останавливается в условленном месте, где она ждет нас, подруга выходит, а я остаюсь сидеть. Они о чем-то говорят буквально пару секунд, потом женщина поворачивается спиной, а подруга возвращается в маршрутку и говорит, что она с нами не едет. Я приезжаю в концертный зал уже одна, без подруги. Нахожу свое место, занимаю его и понимаю, что до начала еще несколько часов, почти полдня. Удивляюсь, что зрителей начали пускать так рано и выхожу из зала. Зал этот находится в какой-то гостинице типа "хостел", но многоэтажный. И, вроде, это уже другой город, и я в этом хостеле живу. Не могу вспомнить, на каком этаже находится мой номер. Выхожу в просторный холл и хочу вызвать лифт. Он находится в квадрате из прозрачного стекла. Непрозрачные только внешние двери кабины. И я вижу, что кабина лифта здесь не плавно ездит, а "прыгает" по этажам с грохотом, и вместо троса там две цепи, которые и создают этот шум. Мне делается страшно, я сомневаюсь, стоит ли пользоваться этим сомнительным устройством. Решаю пойти пешком. По пути в сторону лестницы оборачиваюсь и вижу, что женщина, которая едет вверх, на одном из верхних этажей сидит на гигантских качелях и раскачивается как в цирке под куполом. И даже у меня, любителя экстрима, не возникает желания ехать на этом лифте. А потом я спешила на вокзал, чтобы успеть на электричку домой, и искала вагон покомфортнее. 2. Я на работе. Ко мне подходит старшая смены с каким-то листочком, подписанным другими сотрудниками, и просит подписать меня тоже. Я читаю документ (хотя, выглядит он как обычный обрывок белой бумаги, небрежно исписанный какими-то случайными цифрами), и я читаю, что это распоряжение о том, чтобы направить меня на обучение в рамках компании. Я отказываюсь подписывать, и говорю, что ни на какое обучение не пойду. Она настаивает, я начинаю кричать, ору, что это дело добровольное, она может предложить, но не имеет права заставлять, что со своей работой я справляюсь, а если допускаю ошибки, так пусть она мне о них скажет, чтобы я их больше не делала, а учиться не пойду, я - лодырь, и не хочу ничего зубрить и сдавать, что она может так и передать своему начальству. Старшая выходит из кабинета с листком, который я так и не подписала, подходит ко мне и совершенно мирно и спокойно просит под диктовку что-то записать. Я начинаю вспоминать азы стенографии, которую изучала много лет назад, и выполняю просьбу. 3. Вечером, уже темно, я возвращаюсь домой. Подхожу к дому, и вижу, что из подъезда вместе с каким-то парнем выходит девчонка, которая является моим заклятым врагом. Я удивляюсь, что она делает в нашем доме, к кому приходит. Уже почти перед подъездом она меня обгоняет, открывает дверь магнитным ключом. Я думаю: "Ну и наглость! Откуда ключ? Парень что ли дал?" Я вхожу вслед за ней, и вижу, что она не садится в лифт, а идет в наше крыло. "Уж не ко мне ли?" - думаю я. Звонит в соседнюю квартиру, ей открывают, она начинает разговаривать с жильцами, и тут, на свету я вижу, что ошиблась. Это не она, а совсем другая девушка. А та, которая враг, наверное, так с парнем на улице и осталась. Я вхожу в квартиру. Мать разговаривает по телефону со своей приятельницей, но я слышу обеих. Приятельница говорит: "Школа ГАИ горит". Я не придала этому значения. Они обсуждают, как помочь погорельцам, где их приютить. Я прохожу в комнату, и вижу, что она вся заставлена раскладушками и надувными матрасами. Я не прихожу от этого в восторг. Когда мать заканчивает разговор, спрашиваю, в чем дело. Она рассказывает, что где-то далеко в области сгорела школа ГАИ, люди проживали там постоянно, на полном пансионе. Теперь им надо помочь, несколько дней они поживут здесь, потом еще у кого-нибудь, и так пока не обустроятся. В следующий момент в моей квартире много народа, все распаковывают вещи. И сама квартира выглядит совершенно по-другому. К матери заходит врач. Вроде, это ее личный лечащий врач, у которого она давно наблюдается. Здоровается с ней, потом со мной, и говорит: Сдай кровь на сахар. Я говорю: "Зачем? Я здорова." Он отвечает: "Ты всегда везде опаздываешь". Я говорю, что виной всему моя непунктуальность, это в характере, здоровье не при чем. Он настаивает на анализе, а я думаю: "Как бы так сделать, чтобы мать вышла за этого врача замуж и переехала жить к нему, а я бы осталась в этой квартире одна". 4. Большое длинное помещение. Много народа. Среди них та самая девчонка - мой враг. В помещение входит человек, который является главой любимой мной семьи. Для ясности назову его Поэт. Поэт подходит к девице и говорит: "Ничего не хочешь сказать мне про телефон?" Она передает ему хорошо знакомый мне розовый телефон-раскладушку и начинает что-то блеять в оправдание. Тут я понимаю в чем дело. Эта бешеная фанатка украла у его жены телефон. Понятно, что не из корыстных целей, а просто, чтобы завладеть её вещью, как тотемом. Понадеялась, что обнаружив пропажу, она заблокирует сим-карту, и купит новый, а этот останется у неё в качестве талисмана. Но её вычислили и раскололи. Эта ситуация меня несказанно радует. В следующий момент в помещение входит хозяйка телефона. Она же, довольно известная личность, она же самый дорогой в моей жизни человек. Садится у стола и спрашивает меня: "Нашли мой телефон?" "Да, - с удовольствием сообщаю я, - Она его вернула". "Как у неё хватило наглости это сделать?!" - возмущается хозяйка. Я отвечаю: "А Вы не понимаете? Это же неадекватный фанатизм. Она хотела завладеть Вашей вещью, он нужен ей как реликвия". Моему ликованию нет предела. Врага уличили в краже. Теперь-то ее отлучат от семьи, или, как минимум, изменят отношение в худшую сторону, и закончатся мои мучения. Мои дорогие куда-то засобирались, заспешили. Поэт уже у двери, хозяйка телефона задержалась. Я подхожу к ней, протягиваю руку и говорю: "Прощаюсь с Вами до Калуги". А я и в жизни всегда так прощаюсь. Не просто "До свидания", а, если в обозримом будущем какой-нибудь концерт, то говорю: "Прощаюсь с Вами до... и называю город. И по ответному рукопожатию и взгляду я вдруг четко поняла: Не будет этой нахалки в Калуге. И нигде ее больше не будет. Душа наполняется радостью и покоем. Проснувшись я сожалею о том, что все так удачно сложилось лишь во сне.
