Я, мама и бабушка по папиной линии ходим по базару. В реальности этого базара нет, но снится он мне нередко. Там все прилавки похожи на деревянные столы, и продавцов (впрочем как и товара) нет вообще. У меня на шее моя зеркалка, а в руках по пакету. Мама тоже нагружена и говорит, что ей надо домой, и чтобы я ей позвонила, как доберусь до своей квартиры. Соглашаюсь. Она уходит, а у меня лопается ручка на пакете. Внутри много мелкого хлама, который тут же рассыпается. Вижу бабушку, у нее большая сумка. Я собираю свои вещи и швыряю на близлежащий стол, прося бабушку помочь мне все заново упаковать. Зеркалка ужасно мешается, я ее снимаю и кладу на стол. Туда же кладу 50 рублей, которые держала до этого зажатыми в кулаке. Возле нашего стола ошивается стайка мальчишек лет 8-10. И хоть одеты они в какое-то рванье, я знаю, что родители у них вполне обеспечены, а это просто одежда для гуляния, чтобы красивые вещи не запачкать. Они толкают друг дружку и шепчутся. Я понимаю, что они хотят что-то украсть. Не потому, что им что-то нужно, а просто так, ради развлечения. У меня же заняты руки и я ничего не могу сделать. Один мальчишка подбегает к столу и хватает 50 рублей. Первая мысль - хорошо, что не зеркалку, вторая - с чего вообще я должна такое прощать? Я рявкаю что-то угрожающее ребенку. Причем даже физически ощущаю траекторию своего крика. Мальчик останавливается и поворачивается ко мне. Практически шепотом говорю ему что-то вроде, что воровать нехорошо, что ему рано или поздно придется об этом пожалеть и расплатиться и что я буду следить за ним. Но говорю это в грубой форме и таким голосом, который даже меня саму пугает. Неудивительно, что мальчик тоже струхнул. Он медленно вернулся к столу и положил обратно деньги. Мы с бабушкой наконец справляемся с вещами и идем по домам. Дальше я уже дома и все остальное действие происходит уже там. Мы сидим с П. на кухне. Он смотрит какую-то передачу по ТВ, я готовлю ужин. Замечаю, что в мою кастрюлю что-то капает. Задираю голову - с подвесной плитки стекает вода. Смотрю за окно - сильный ливень. Начинаю паниковать - ведь нас может затопить, а там тогда и ремонтировать все заново придется. По сну я воспринимаю ситуацию, будто она у меня уже не первый раз и от дождя действительно нас может затопить (в реальности этого не может случиться - крыша от нас далеко). Прошу П. оторвать попу от дивана и через шланги слить воду с потолка. Он мычит что-то невразумительное, но даже не чешется. Я залезаю на диван к потолку. Трогаю плитку - она совсем размякла, еще немного и ее просто напросто прорвет. Далее бестолковая возня с тазами и трубками, но П. продолжает сидеть на диване. Я уже хотела сделать все сама, но он не двигается и этим очень мне мешает. Плюю на все и ухожу в комнату, почему-то не включая свет. Звонок по телефону, бабушка. Она сообщает мне, что хочет продать нашу кухню (в реальности на той квартире давно не живу, и она действительно принадлежит бабушке). Я же, тут же "вспоминаю", что один мой друг из Питера как раз хотел ее купить. Дальше кусок помню плохо, но смысл в том, что П. куда-то пропал, а ко мне приходит этот самый друг (А.), еще один друг из Питера (С.) и бабушка. А. кухня очень нравится, а С. помогает слить воду, которая оказалась чистой-чистой, и было ее совсем немного. Мы сидим пьем чай, едим мармеладных мишек, и тут А. тянется к какой-то конфете (сперва я ее не видела), но бабушка ему говорит, что ее есть нельзя, так как там не конфеты (всего их было три), а опухоли раковых больных! Я слегка прифигела от такого заявления, весь остаток сна гадая, зачем опухоли бабушке, как они к ней попали и почему она завернула их в обертки от конфет. Однако ребят это совсем не удивило. Они понимающе кивнули и заверили, что есть не будут, но хотят их взять. Бабушка соглашается, но с условием, что завтра они все вернут, когда придут покупать кухню.Всю ночь я провожу в темной комнате, читая книгу. Звонок в дверь, открываю. Маленький воришка. ребенок напуган и чуть не плачет. Спрашиваю, что он у меня забыл, мальчик начинает извиняться. Говорю, что ничего страшного, что прощаю его, но чтобы он больше так не делал. Он кивает и уходит. Почему-то ощущение, что в одной из конфет - его опухоль. Попутно вспоминаю, что мальчишек тоже было трое. Надо будет спросить у бабушки, что она затеяла. А потом в голову приходит логичная мысль - как я могу читать в темноте? нужно свет включить! Включаю, застываю на месте от шока. Вся комната покрыта каплями воды. Неужели и тут протечка? Смотрю в окно - ливень. На потолок - между плитками все швы черные и скользкие, но вода все равно прозрачная. Откачать влагу не получится, так как потолок не подвесной, а клееный. Мечусь по комнате, не зная, что делать. В это время снова приходят друзья и бабушка. мне снова помогают каким-то образом убрать воду. А. расплачивается с бабушкой. Точную сумму не знаю, но в последствии видела какие-то вычисления в ее блокноте (запомнила: 976-30 - перечеркнуто, 11(120)- зачеркнуто 14,082 - все в столбик). А. отдает деньги. Вначале я этого не вижу, так как сижу в комнате, но потом решаю выйти в коридор...и сталкиваюсь с незнакомой мне женщиной. Выглядит она довольно мерзко - в каком-то заношенном тряпье, один глаз распух, виден большущий желтый синяк, волосы плохо прокрашены и давно не мыты, кажется она пьяна или сильно больна. От незнакомки разит тухлятиной так, что глаза слезятся. Бабушка любезничает с парнями, пока их провожает. А. что-то вспоминает, сует руку в карман и кладет три конфеты. Маленькие прямоугольные (еще думала, как туда может опухоль поместиться?) - вишневая, клубничная и малиновая. Бабушка сгребает конфеты себе в пакет. Вспоминаю, что именно этот пакет она таскала по рынку. Звонок в дверь, открывает почему-то мой дядя (которого весь сон вообще не было), на пороге тот же мальчик. Он плачет, умоляет простить его (все за тот же поступок, а дядю принял за моего родственника, причем так, что будто деньги те предназначались ему), в общем устраивает самую настоящую истерику. Дядя его немного поругал, но сказал, что простил. Ребенок уходит, продолжая плакать. В это время мои друзья уже уходят (обуваются в тамбуре), а бабушка считает прибыль. Поворачивается ко мне и громким театральным шепотом возвещает - а ты в курсе, что наша кухня уже в два раза подешевела? А этот лошок заплатил за нее полную стоимость. мне неприятно это слушать, шикаю бабушке, чтоб она свои мысли оставила при себе, а не злорадствовала, пока покупатель еще даже не ушел. Наконец ребята уходят, а бабушка начинает разговаривать с незнакомкой. Разговора не помню, но бабушка начинает доставать из пакета незнакомке конфеты. Я практически уверена, что в них тоже опухоли...и что незнакомка ими питается. Меня подташнивает от этой картины. Не хочу смотреть. Выхожу в тамбур. Там стоит тот же ребенок, плачет и снова просит прощения. Просыпаюсь
