Поезд. Я в свободной черной майке борюсь за койку сверху с малознакомым парнем. Кроме нас, вагон полон молодыми парнями и девушками. У всех немного вещей.
Мы прибываем на набережную огромного, как море или океан, водоема, проходим мимо, загребая обувью песок, волочим вещи. Открывается вид на бетонный бункер, перед которым выстланы массивные плиты.
Войдя внутрь, я вижу свободный сужающийся вперед коридор, над которым ярко светят лампы, не смотря на полуденные лучи солнца, врывающиеся в большие окна сбоку. Белые колонны кроят пространство, из которого вытекают боксы-капсулы с двухъярусными кроватями. Мы размещаемся кто во что горазд.
Концлагерь. После бездумных упражнений, мы идем купаться. Я смущенно напяливаю свой белый купальник (в жизни я ношу слитный, а белого и вовсе стараюсь избегать) в душевой кабине, дабы укрыться от посторонних глаз.
В нашем бункере уже никого нет.
У входа, я натыкаюсь на маленькую коробочку с блестками, это мне кажется загадочным, развернувшись, прячу коробок в свои вещи, чтобы не забыть забрать домой.
Отчего то тогда, мне так и не удалось поплавать.
На следующий день я прихожу в недовольство, выйдя из своего блока. Начинается обратный отсчет, бьются стекла в помещении на входе. Я прячусь за колонны, не понимаю что к чему.
Ребята начинают собираться, копошиться в вещах, о которых я совершенно забыла. Для меня больше значил тот блестящий порошочек в моей сумке. Кто-то вскрикнул, что нужно бежать, и все в панике побежали наружу.
Я была среди них, но беспокойство берет свое. Кинувшись в свою комнатку, мне удается забрать самое важное: пару сандалий, сумочку с документами, волшебный коробок.
Выскочив наружу, ребята освоили пляж. Устроившись, они принимают солнечные и солевые ванны, расслабляются. Я присоединяюсь к ним, вижу в воде свою спину,как солнечные блики сверкают на моих загорелых ляжках.
