Мы с Юлей идем, как будто от чего-то, но впереди стена тумана - не пройти. Заходим в дом, оказываемся в мощной квартире с кучей комнат без дверей, в которых находится множество современной мебели, ковров, пуфиков и прочего. Оказываемся на балконе, с которого видим просвет в тумане. Юле надо непременно прямо сейчас и здесь выбраться, хотя я и не понимаю этого стремления. Я не успеваю оформить в слова свои ощущения, что здесь вполне здорово просто остаться, как она сварганивает лестницу, опускающуюся до земли, но никак не может ее действительно крепко закрепить. Она на самом деле этого и не замечает, я ей показываю, насколько хлипко лестница стоит - упадет, как только та залезет на нее, но она довольно беспечно и упрямо снова ставит ее также и таки спускается и погибает.
А в следующем сне я собралась на собеседование в школе. Мы с мамой, как и в реале, обсуждаем, как до нее добраться, но во сне она находится на этой же улице, от которой мы ориентируемся. Она идет в свою сторону, я в свою, и скоро понимаю, что на самом деле путь дальше, чем мы думали. Через некоторое время, увлекшись ориентированием на месте, я забываю, что ищу новую работу, а не выполняю курьерское задание, обнаруживаю, что прошла от станции голубой ветки до станции желтой ветки и очень злюсь за такой неэргономичный маршрут. Более того, я обнаруживаю, выйдя на богато украшенную улицу, которая летом действительно бывает красивой и нарядной, шикарной, а зимой выглядит уныло, так вот, на этой улице я обнаруживаю, что там идет перестрелка одних людей с другими. Прячась за всякими сооружениями, я думаю, что курьерская работа мне стремительно перестает нравиться и что больше я так не работаю. Но я все еще пытаюсь пройти вперед мимо линии фронта, но когда по мне стреляют, мне снова приходится прятаться за оставшимся позади сооружением. Там другой мужчина, направляя меня в самый центр заварушки, настаивает, чтобы я выяснила, что нужно этим людям (а нападают люди в оранжевых формах дорожных работников, надетых поверх синих форм тюремных заключенных), которые явно долго и много терпели, то есть, он к ним относится с сочувствием, хотя и вынужден от них отстреливаться. Я совершенно не собираюсь вливаться в эти военные действия, а собираюсь теперь только убежать назад, к той желтой станции метро. Но и это мне не удается - меня нагоняют нападающие, и мне удается спрятаться в какой-то камере, где уже держат одного - одну! - из нападающих. Она лежит в своей части камеры, краем глаза замечая меня, а я прячусь за перегородкой другой части этой камеры, и разные люди то замечают меня, то нет - но из разных стратегических планов никто меня не гонит. Вероятно, все хотят, чтобы я узнала у нее, что же эти нападающие хотят.
