Я оказываюсь в киевской Филармонии, но не с парадного, а с черного хода. Прогуливаюсь там с чувством щемящей ностальгии, заглядываю в артистические, забредаю в закулисье и вдруг вижу там наш хор, в котором пою, под предводительством Алены Борисовны. Все девочки уже переоделись(почему-то концертные костюмы наполовину старые: белая блуза и галстук, и наполовину новые - юбка и черные туфли) и явно готовы к выступлению. Меня поражает то, что состав какой-то неравномерный - старые хористы в нем перемешаны с совсем новенькими, причем большинство "стариков" из вторых альтов смотрят на меня неодобрительно, осуждающе и словно бы с презрением, дескать: "Чего это ты заявилась к нам, когда и без тебя было хорошо?"Я застываю на месте в полном негодовании и не могу понять почему я ничего не знала об этом выступлении, почему никто из руководителей не сообщил. Но вместе с обидой ко мне приходит решительность, я подхожу к Алене Борисовне и говорю: "Алена Борисовна, у меня есть с собой костюм, я намерена выступать!" - на что она отвечает мне кивком с каким-то виноватым видом. Я поднимаюсь в артистическую, беру там свой костюм, одеваюсь и с чувством злорадного упрямства отправляюсь вместе со всеми на сцену. Помню, что никак не могла понять что же все-таки случилось, что могло так измениться за 2 месяца, чтобы меня не позвали (специально!) на наш концерт. Помню, что разъярил сам факт того, что меня не уведомили об этом ни в какой форме, лучше бы уже позвонили и сказали, что я не участвую, а так - втихомолку дискредитировали.
Вместе со всеми выхожу на сцену, при этом две хористки из вторых альтов скорчили недовольные мины и с гордо поднятыми головами демонстративно покинули сцену, словно бы говоря: "Вот теперь из-за тебя сорвется концерт!" Алена Борисовна отреагировала на мое появление и их дезертирство на удивление спокойно и концерт начался. Стояла я как обычно - в третьем ряду, а программа была странной, какая-то сборная солянка: сначала произведения из Коронационной мессы Моцарта (вместе с партиями солистов), потом кусочки из "Как нарисовать птицу" Подгайца. Звучали хорошо, даже отлично без "бунтовщиков", а потом у меня сложилось странное впечатление, что с каждым произведением на сцене появлялось все больше и больше хористов, непонятно каким образом.
В антракте я активно общалась с девчонками, почему-то ела семечки ( в жизни я вообще их не ем, тем более, что это негативно сказывается на голосовых связках) и тут ко мне непонятно откуда подходит Марианна Романовна, смотрит на меня и говорит: " Диана,а ты вернулась чтобы петь? А ты знаешь новый материал?" А я смотрю на нее и лихорадочно думаю: какой новый материал? мы же ничего не учили, а сама отвечаю: "Не беспокойтесь я все выучу". Она испытующе смотрит на меня, потом кивает и одобряет мое появление, а я высказываю ей свое удивление и непонимание по поводу того, что я не знала ничего о предстоящем концерте.
