Я показывал фокусы - с перевязыванием невидимой веревки с
лопанием нелопнутого шарика с вытаскиванием стакана из подстаканника без
стакана с оживлением неоживляемого и исчезновением сущего - чернобородому
товарищу с револьверами, на плечах и на коленях его расселись красноволосые
девицы с золотыми зубами глазами ушами и постепенно скулами. Чернобородый
хлопал в ладоши, будучи недавно пьян. Девицы ахали протягивая спицы и шпильки,
а из их задниц выглядывали пики. Невозмутимый я рад был позабавить
приятных людей, но устав я поглядел в глаза одной массажистки и задумал побег.
Так как я был безусловно телепат и многовед, я послал незнакомке электрическую
мысль о побеге, она заволновалась, зачесалась, зашмыгала носом и потупила взор.
Когда чернобородый выпил еще виски и егерь-бама, ему захотелось танцевать со
своими подругами, но они расплескались в разные стороны, стоило ему
приподняться с кресла. Далее внезапно остановилось время, и мне явилась моя давняя подруга-старуха из прошлого, сказавшая: «Что же ты делаешь, несносный ты
человек», и я ответил: «Я развлекаюсь, старуха», когда время вновь пошло
своим чередом я вместе с той массажисткой отстреливался от чернобородых
бандитов и думал, снится ли мне все это... но нет, все окружавшее было похоже на
явь - и золотистый рыбный фонтанчик и колонны с корабельными украшениями и
древняя беседка императора и удушливая горная природа, превращавшая нос в
песочно-кровавую картошку как наяву. Двое снайперов свалились в стеклянную
заросль папоротника, третий сломал от напряжения палец и оказался безвреден.
Тогда оставшийся в одиночестве начальник сел на квадроцикл и уехал, сохранив
себе свою жалкую жизнь. «Ты мой спаситель», - сказала массажистка. И она
целовала меня, хоть от нее и несло егерь-бамом, а ее жирные блестящие пальцы
изгваздюкали мой цилиндр. Я позволил себе немного забыться, этого было
достаточно, чтобы филейный костяной отросток, нога-крыло обернулось подобно
клешне вкруг моего тощего существа, но в следующее мгновенье я сказал: «Все,
хватит. Это уже смешно. Это никуда не годится. Вы меня превращаете в какого-то
неприличного дурака, мне это надоело. Я буду аскетом, я куплю пачку мальборо и
буду одиноким аскетом, скитающимся по земле. Я не с вами». И тогда бедная
девушка зарыдала, с ресниц ее капала лиловая краска, но никто не стал ее
успокаивать, все остальные были мертвы.
