День. Я рассекаю (не "коровой на льду" ползу по стеночке, а именно рассекаю) по улицам осеннего Парижа. Воспоминания: ну вот, всего 2-ой день, а я уже классно катаюсь на роликах!
Поле, Т-образный перекресток, растет рожь. Нас несколько человек, ощущаю присутствие младшего брата, все на роликах. Женщина предлагает купить у нее бижутерию: тяжелая обезьяна из какой-то бронзы, плохо приклеенными желтыми стразами и опрокидывающейся нахлобучиной сверху. "Смотрите, на нее еще можно повесить замок," - прикрепляя еще одну подвеску говорит диллер. "Да что вы, она и так тяжеленная!" - я прикидываю ее на руке. И еще много-много всяких штучек, я смотрю, но купить так и не решаюсь. Ведь у Томаса Сабо лучше, там и деталей больше, и аккуратнее, чем эта взрывающая мозг обезьяна. С ней точно нет, а вот по воду мелочевки - подумаю...
"Пойдемте, я вам что-то покажу", - зовет нас женщина на вспаханные грядки. Мы на роликах, ступая строго в одну колею... Грядки мокрые, фигурные, выстроены странными элементами из земли вверх... Я понимаю, что здесь выращиваются какие-то маленькие голубые редкие тюльпаны, очень редкие, и очень дорогие. Воображение рисует эти крохотные цветочки. Взглянула под ноги: правильно ли я ступаю своими ухабистыми роликами по колее грядки. Чувствую, что кто-то за мной наблюдает...
Я несусь по тротуару, лихо отталкиваюсь, выставляю вперед то правую ногу, то левую, удивляясь своей маневренности, заворачиваю за угол улицы почти со свистом резины-полиуретана, распугивая прохожих... Мне нужно опять попасть на поле к диллеру этой неказистой бижутерии. Доехать до большого красного кирпичного здания, церковь? Школа? Налево - и там рукой подать до ржаного поля.
Как будто кто-то меня ведет, я везде в толпе встречаю одного и того же господина: видны седые волосы из-под котелка, черное, английского кроя пальто, сумасшедший, сексапильный, пронзительный взгляд серых глаз... всегда мне в глаза...
Я вижу его со стороны. Он плывет по маленькому парижскому канальчику в лодке, его дворецкий не спеша гребет. Вдруг, как в сказке, под скрипичную симфонию налетает (именно!) стая пингвинов и накидывает большую кучу опавших осенних листьев, образуя перед лодкой затор. Смотрю я на этот затор сверху, листья кружатся в водовороте воды, как будто кто-то вынул пробку из ванной. Лодка села на дно, дворецкий, выгибаясь мостиком, ногами ступая на край лодки, руками хватаясь за высоко стоящий тротуар, помогает по себе вылезти господину на пешеходную часть улицы. "Удачи с лэйди!" - на английский манер кричит он мужчине в котелке, оставаясь все в той же раскоряченной позе между лодкой и тротуаром.
Сумерки. Вспотевшая, я почти доехала до поля ржи, осталось пересечь реку. Как же мы в прошлый раз туда добирались? А, причал, пару минут и паром перевезет, разворачиваюсь, еду по деревянным доскам, уже довольно темно, не рассчитываю своих сил, спотыкаюсь, падаю и еду вперед носом, по дороге стирая джинсы и курточку об деревяшки причала. "Не ушиблась?" - подает мне руку английский господин в котелке, смотрит прямо мне в глаза. "Мерси, все в порядке" - смущаюсь, мгновение - и я уже лезу на небольшой деревянный паром, почему-то оказываюсь на корабле... Мужчина, подавший мне руку, смотрит мне вслед.
В большой общей каюте стоят пассажиры. Курят? Грабители зажимают мне рот, схватив сзади, успеваю насчитать четыре человека. Ногой толкаю дверь в каюту, где много народа: "Помогите! Help!". Все удивленно смотрят на происходящую возьню между коридором на палубу и общей каютой. "Au secours" -догадываюсь, что меня просто не понимают или демонстрационно не хотят понимать парижане. Начинается движение в каюте, охи, ахи, вскрикивания... Почему-то мне не страшно, как будто за мной кто-то наблюдает...
