Я проснулся в чужой постели. Как на чужой планете. Как на Луне без ориентиров. Или как новорождённый бездомный котёнок: влажен, гол, беззащитен, ничего знакомого вокруг. Начинаю теребить волосы на гудящей всё больше и больше голове: где я, с кем, что дальше?Вчера начальник отдела сказал: пошли пиво пить, мы всем коллективом пошли, ну а...
Потом узнаю, сопоставливаю, вспоминаю: это квартира моей начальницы, я же с ней вчера куда-то ехал, подвезти называется... И такое омерзение залезло в горло и в живот; похотливые сладкие запахи витали рядом, да я и сам ещё каких-нибудь пару часов назад был похотлив, и грязен и ненасытен, но... В постели с начальством? Я сваливаю.
Из вещей беру только джинсы и носки: на улице слепит солнце, на улице от лучей бело. Выхожу на улицу: тоже другая планета, всё убранство вокруг, все дома, цвет даже, - всё не то, непривычное, как на другом континенте. Но не в Америке же я, не в Европе же? Или куда ты меня завезла, похотливая тётка-начальница?
Людей окликаю: не реагируют, не отвечают, сторонятся будто. Языка не понимают. Ни русского, ни английского... я даже про etwas kopek auf dem stück brot попробовал, кажется.
Начинаю к ним со спины подходить, к этим прохожим. Ноль внимания, не оборачиваются. Даже толкать их если... Что за сомнамбулы...
Люди, словно заворожённые, смотрели вдаль и ввысь: там, на горизонте, где высился прямой и безыскусный, но от того не мнее величественный, небоскрёб со шпилем, там среди солнечного неба вилась змейка чёрного дыма. Этот дым, будто живой, будто дракон китайский, извивался в воздухе. Он звал, манил, указывал куда-то, он объявлял, он вдохновлял, он пробуждал надежду, - да и много что ещё.
И тут один из толпы шепнул мне на ухо: "Этот дым поведёт нас домой". "И меня?" - спросил я. "И тебя", - таков был ответ. И я не стал уже возражать, когда мир вокруг стал тлеть и гореть, будто жухлая листва под увеличительным стеклом, когда дым заполнил мои ноздри тяжёлым и сытным запахом...
Что-то упало мне на бедро. Я пригляделся, поморгав глазами. Это остаток сигары. Это я заснул в широком дымчатого оттенка кресле, держа в руках сигару, что медленно тлела всё это время и прожгла дырку в пледу. Чуть перебрал вкусного виски, стакан неоконченный стоял рядом на столике. Чуть был не прав, потом прав, потом виноват и оправдан, потом, по велению дыма вернулся. Такой вот сон - и жизнь.
Такой вот дым. Всё дым. Но порою в нём что-то видно.
