Я с родителями жтву в большом доме - кажется, двухэтажный, деревянный. Вот я вижу себя на лестнице, я крадусь к родителям - крадусь, потому что фашисты выбрали именно наш дом и теперь живут у нас. Родители вынуждены им прислуживать. Тут я вспоминаю, что нет нигде моего сына. У меня ужас, я уже не так крадусь, а почти бегу к маме. Прихожу в ее комнату - она еще не спит. Надо же, как долго ты соображала, говорит она, Мы его прячем все время - то у одних друзей, то у других. Только ночью он с нами. Я иду обратно в свою комнату - и точно, сынок тут, спит уже. Как хорошо. Я тоже ложусь с ним рядом, глажу.
Утро, сыночка тихо провели на улицу и спрятали там у друзей. Вижу, что они его уже из тайника ведут - все хорошо. Сама тихо возвращаюсь к себе, уже зашла в комнату - а тут ребенок. Это фашистский ребенок. Хорошенький, маленький, но фашист. Он хочет в мою комнату. Я не знаю, что делать - уступить ему - так они все тут придут, а я не знаю, что и как с ними делать. Не уступать - так он пожалуется своему папе - самому главному, и они будут меня пытать или еще чего хуже.
Ладно, пускаю к себе. Я же говорю по-немецки хорошо, поэтому мне с ним легко, я ему все по-немецки, но он почему-то отвечает мне только по-анлгийски. Может, они считают, что мы недостойны их языка. Ладно, мне вс равно - вроде он все посмотрел, пусть уходит. Только я собралась его аккуратно выправаживать, как заявляется его папаня - да-да, тот самый главный фашист из фильма Бесславные ублюдки. У меня просто шок, ужас, не могу ничего сказать - стою как кролик перед удавом. Молчу, просыпаюсь в ужасе