1. Зима, холод. Кругом снег, сугробы. Я стою в очереди с небольшим котелком. Все кутаются в свои одежды от мороза и тоже держат разную посудину. Мы стоим за кипятком. Мужик кладёт в большой котёл снега, который подвешен над костром и греет воду. Но вот огонь в костре погас, а "кипяточник" не спешит разжечь костёр заново и всё ведёт какие-то беседы с народом из очереди. Долго терпел, затем поднялся на пригорок, где висел котёл и сам стал разводить огонь.
2. В каком-то большом зале, где собираются сектанты, заходим с напарником полюбопытствовать, чем-то это они тут занимаются. Вдоль длинного стола тянулась вереницы небольших стульчиков. На столах стояли подозрительные сладости. Сел за стол на один из стульев. Ко мне тут же подскочит какой-то хмырь, стал орать, что это его стул. Я ему указываю на гору стульев, сгруженных сзади в беспорядочную кучу.
- Вон этих стульев сколько. Бери любой, да садись.
Хмырь отстал. А я попытался попробовать сладости. Но они были странными: конфеты похожи на жвачки неприглядного вида, всё остальное - какая-то мелкая россыпь сладкой мишуры и бисера, который в рот было тяжело взять.
Какой-то проповедник стал нести какую-то ахинею. Потом начались ритуалы. В углу зала на столике стояла стопка церковных книг. Названия уже не помню. Что-то из Радонежского, Поучений Отцов Церкви. К этим книгам выстроилась очередь. Каждый из проходивших плевал на эту стопку. Мой напарник занервничал: плевать на книги не хотелось, а если откажется, то разоблачат, что мы чужие. Вижу его мандраж, поднялся и встал в очередь. Когда моя очередь подошла, я взял стопочку церковных книг и направился к выходу. Что тут началось. Возмущению сектантов не было предела, а им спокойно так говорю.
- Если эти книги так оскверняют вашу молебную комнату, то им здесь не место, - и спокойно вышел.
Затем перебивка. В каком-то кабаке пьяный вдрызг мужик пытается вызвать официанта, но не знает как. Тут он достаёт пистолет и стреляет в воздух. Тут же как по команде от куда-то выскакивает бесёнок. Пол лица у него лиловое, а другая половина бордовая. Стоит так, ехидно, услужливо улыбается.
- Ты где шляешся?! - возмущённо орёт мужик. - Бургунского мне.
- Будет сделано, - услужливо кланяется бесёнок и исчезает.
Далее не помню.
