Многолюдный шумный рынок. Длинные торговые ряды под навесами из пестрых тканей, ящики с фруктами, связки пряностей. Смуглые черноволосые торговцы - мужчины и девушки - зазывают покупателей на непонятном мне языке. Так как с национальностями у меня туговато, предположу, что рынок турецкий. Я, развеселенная такой оживленной, будто праздничной обстановкой, хожу от прилавка к прилавку, в надежде что-нибудь приобрести. Плотно сбитый улыбчивый мужчина молча показывает мне украшения: красивые браслеты из кожаных шнурков с деревянными вставками. Я прохожу дальше, подумав про себя, что нужно будет вернуться и купить пару штук. Миновав прилавки с благовониями и каменными статуэтками, останавливаюсь у лавочки с резинками для волос. Но они выглядят дешевыми, и я не хочу их брать. Вместо этого я захожу в неприметное здание прямо за лавочкой, и оказываюсь в крохотном помещении, чем-то напоминающем ювелирный, со стеклянными витринами вдоль стен. Для такой маленькой комнаты здесь очень многолюдно: человек восем, по видимому, туристы. Все они стоят посреди комнаты и чего-то ждут. Мне становится любопытно, и я проскальзываю к витринам, но на синем бархате ничего нет. Тут словно из ниоткуда появляется хрупкая рыжая девушка русской наружности в очках и темном деловом костюме. Она начала рассказывать всем присутствующим, что когда-то в этой комнате находилась мастерская одного искусного часовщика, приехавшего сюда из Швейцарии. Теперь же здесь находится музей истории его жизни (оказалось, я проморгала табличку на входе). Вокруг люди стали шептаться: "Какой музей? Здесь же ничего нет!" Но тут девушка нажала на кнопку в стене и... все онемели. Повсюду появились объемные голограммы, словно составленный из подсвеченных солнцем золотистых пылинок. На стенах засверкали часы всех размеров с красивейшей резьбой, места под стеклом на витринах заполнились всевозможными миниатюрными карманными и наручными часиками, разнокалиберными шестеренками... Здесь же был и сам хозяин мастерской: лысоватый мужчина лет пятидесяти в клетчатой жилетке сосредоточено рассматривал в окуляр какую-то мелкую детальку. Потом вдруг оставив это занятие, принялся расхаживать по комнате от стены к стене и поправлять стрелки на голограмных часах. Если бы не его "позолоченная" внешность, я бы приняла его за живого человека! Пока я восхищенно таращилась на эти чудеса, совсем упустила нить повествования. Я поняла лищь то, что этот часовых дел мастер изобрел нечто очень важное. Что-то такое, существование чего переворачивало сущность мироздания, что-то настолько же невероятное, как Философский камень. Во сне я знала, что это была за штука, но проснувшись, даже названия не вспомнила!
"И вот, из за этого устройства в мастерскую к часовщику повадился призрак, ибо темным силам было необходимо помешать мастеру рассказать о своем открытии"- сказала девушка-гид, и тут из подсобного помещения выехал настоящий трон, сделанный из чугунных кованных решеток, под сиденьем которого имелось пустое пространство. Оттуда через решетки тянули руки голограмные люди и истошно кричали. А на троне восседал голограмный скелет в плаще с высоким воротом и горящими глазницами. Увидев его, часовщик пришел в ужас и схватился за сердце. Я с нетерпением ждала продолжения истории, но мне не посчастливилось его услышать. Я проснулась...
