Как-то раз душным вечером, когда трудно было заснуть, Киёаки,
ненадолго забывшись, видел сон, который прежде к нему не приходил. Этот
неглубокий сон был похож на мелководье, где ноги колют стылая вода и
принесенный с моря и скопившийся на берегу мусор.
...Киёаки почему-то в непривычной для себя одежде — белом
полотняном кимоно и белых штанах хака-ма — стоит с ружьем на дороге
посреди поля. Это довольно холмистая долина, вдалеке видны крыши домов,
по дороге едут машины, и все наполняет странный печальный свет. Он
напоминает потерявшие силу последние лучи заходящего солнца, но
непонятно, откуда он исходит — то ли с неба, то ли с земли. Покрывающая
долину трава тоже испускает зеленый свет, и удаляющиеся машины сами по
себе светятся серебром. Взглянув на ноги, он видит, как необыкновенно
ясно и четко выступают и толстые белые ремешки гэта, и вены на подъеме
ноги.
Тут свет померк, стая птиц, появившаяся откуда-то издалека,
пронеслась над головой, оглушительно хлопая крыльями, и Киёаки, вскинув
ружье к небу, спустил курок. Это был не просто выстрел. Непонятный гнев
и печаль переполняли его, и стрелял он не в птиц, а прямо в огромное
синее око небосвода.
Разом на землю обрушились подстреленные птицы, смерч из стонов
и крови связал небо и землю: тысячи птиц с криком, роняя капли крови,
сбились в один толстый столб и все падали и падали... Это похожее на
водопад падение, смерч из крови и стонов длились бесконечно.
Вдруг смерч на глазах застыл и превратился в огромное дерево,
вытянувшееся до самого неба. Оно состояло из мертвых тушек птиц, и его
ствол был необычного красно-бурого цвета, без веток и листьев. Когда
формы дерева-великана застыли, крики разом смолкли; все вокруг снова
наполнилось печальным светом, а по дороге среди долины, покачиваясь,
катилась новая серебряная машина без людей.
Киёаки наполнила гордость: ведь это он сорвал пелену, заволакивающую небо.
Потом вдали на дороге показалась группа людей в таких же, как у
него, белых одеяниях. Они торжественно приближались и остановились
перед ним в нескольких метрах. Присмотревшись, он увидел, что в руках
они держали глянцевые ветви священного деревца сакаки.
Прошуршали листья: это они помахали ветвями перед Киёаки, чтобы очистить его.
В одном из них Киёаки с удивлением узнал своего секретаря Иинуму. Тот неожиданно произнес:
— Ты бог беды. Точно.
Услышав это, Киёаки оглядел себя. В мгновение его шею украсило
священное ожерелье из бледно-лиловых и пурпурных камней, он ощутил на
груди их холодное прикосновение. Сама грудь была гладкой, как скала.
Оглянувшись туда, куда показывал человек в белом, он увидел,
как на огромном дереве из птичьих трупиков ярко зазеленела листва, все
оно до нижних ветвей покрылось сочной зеленью.
Мисима Юкио
"Море Изобилия", ч.I, гл. 34
