Я была в каком то помещении, отдаленно напоминающем церковь. Но это не церковь, много окон, света и нет икон. Посредине зала два бассейна, почему то я знала что вода в них святая. Рядом с бассейнами - столы, уставленные какой то странной атрибутикой. Емкости, лотки, баночки. За столом сидели благообразные старики.
Я к ним подвела женщину, отдаленно похожую на мою маму, только возрастом как я. Я держала ее за плечи. Они стали молиться и мазать ее медом, лежащим в одном из лотков. Излишки с тела они сбрасывали в другой лоток, стоящий рядом. Мед изменялся, став каким то серым. Женщина кричала от боли. Я все так же поддерживала ее за плечи. Старцы молились и делали свое дело. Затем они омыли ее святой водой. Она затихла обессиленная.
Вроде как очищенная.
После я помню шла вдоль длинного ряда людей, сидящих ко мне спиной. Там были мужские и женские фигуры. Они мне были и знакомы и не знакомы. К каждому из них я испытывала какие то чувство. Кто раздражал меня, кто радовал, от кого я досадовала или чувствовала себя неловко, кем то гордилась. Они не поворачивались ко мне, я шла вдоль ряда и смотрела на них, переживая свои чувства.
Казалось я что то выбираю и что то решаю, связанное с ними. Кого из них вывести из за стола и подвести к старцам, а кого оставить в покое.
И вот самая последняя женщина. Она вызвала у меня страх и ненависть. Стройная брюнетка, лет 40, со стрижкой каре, очень яркая, хотя я видела ее тоже со спины. У меня к ней была сильная ненависть, мне захотелось ее уничтожить. Но мне было очень страшно, чтобы предпринять явные агрессивные действия или подойти к ней. Я взяла пригоршню меда со стола, и швырнула ей в волосы. Она не среагировала. Я сделала еще раз. Ноль. Тогда я посмотрела вниз, и оказалось, что я беру "плохой", отработанный мед, серый. Я зачерпнула хорошего меда и снова бросила в нее. Она взвилась, повернулась ко мне и начала меня преследовать. Она была страшная и привлекательная одновременно. Яркая, красивая, но как это говорят - готичная. То есть изобилие черной косметики, черных красок. И еще в ней было нечто звериное- у нее были груди в 2 ряда, на ней было одето 2 черных бюстгальтера. Она стала преследовать меня, она разозлилась, этот мед причинил ей боль и она угрожала мне. Мне хотелось удрать, но ноги не слушались, и я еле сохраняла дистанцию чуть больше ее вытянутой руки. Пару раз мне показалось что она сейчас схватит меня и убьет. Мне было очень страшно, она просто искрила агрессией. Но я делала усилие, и чуть увеличивала дистанцию между нами. Так мы двигались некоторое время, она все более свирепела, я погружалась во все более животный страх и ужас. Мы приблизились к бассейну со святой водой. Вне себя от страха я вдруг кинулась к ней и толкнула ее в воду. Она упала в бассейн. Ее тело покрылось ожогами, дымилось, она билась и кричала от боли. Я почувствовала облегчение что избавилась от нее.
А потом ее вынули из воды. Она погибала, ее тело был сплошной ожог, она вся была покрыта отвратительными пузырями и красными буграми, с нее срезали одежду, эти 2 бюстгальтера, шикарную когда то черную юбку, на ней не было живого места, она не могла открыть глаз, но угасающим голосом повторяла одно и то же. Она беспокоилась что ее дочь, вроде бы у нее в животе, я так сначала поняла, могла пострадать. Вернее пострадает. Что ей нужно помочь. Она молила об этом, просила только этого, хотя ей причиняли боль, раздевая ее, но она не стонала от боли, в просила помочь дочери. Но она не была беременна, ее уже раздели. Ужасное зрелище обожженного тела. Мне было безумно жаль ее, я раскаивалась что причинила ей такие страдания, но не подходила ближе, я еще боялась, а стояла в стороне и наблюдала. И ждала когда она умрет. А она все молила спасти ее дочери жизнь. Что ей, дочери, нужна защита. Тогда все посмотрели на меня. Это я ее "дочь". Она беспокоилась обо мне. И она погибала из за меня, я убиваю ее, а она беспокоится обо мне, как я выживу.
А потом я поняла, что все эти люди, сидевшие ко мне спиной - все это как и она - это Я. Мои достоинства и недостатки, мои таланты и пороки. Но эти персонажи точно были все привязаны ко мне, в смысле мои. И эту часть, близкую к животному, агрессивную, пугающую, я ненавидела и хотела уничтожить. А она тоже заботится обо мне, и даже погибая, не проклинает меня а переживает, как я справлюсь без нее.
И получается я сделала ошибку. Я раскаивалась и плакала, хотя также тряслась от ужаса, глядя на нее. А она угасала.
