Снова снилось, что захожу на кладбище. Только теперь там выросли деревья, появилась тропа, упорядоченность. По тропе со мной шла дочка. Мне все хотелось что-то взять с кладбища, я вообще испытывала какой-то голод, непонятно, то ли физический, то ли психический, но что-то висело, зудело во мне. Первым делом я подошла к дереву с которого свисали цепочки. Потащила на себя, и несколько связок упало мне в руки. Все равно было, что это кому-то принадлежит, я взяла это в руки и пошла дальше. Не найдя там ничего интересного, отдала дочке. Через несколько могил посмотрела на лево - в руках она держала серебряный крестик. Вертела его, рассматривала. Идем дальше.
У меня опять какой-то голод. А мы уже почти к ограде подошли кладбища. В конце тропы стоял холодильник. Я открыла его и положила туда пакетик с остатками риса.
Увидела уходящую вперед женщину и поняла, что она тоже оставила здесь пакетик с рисом. Причем он был еще горячий. Там было две порции риса.
Еще я увидела котлету. Предложила дочке – она отказалась. Теперь я стала мучаться, мне так захотелось это съесть, но ведь нельзя – это для покойников принесли.
Я недолго мучалась и вязла в руки котлету и стала есть ее. Чем дальше - тем больше приходил вкус. Тем жаднее я ела. Потом стала есть рис, который принесла женщина, свой казался мне не таким свежим и есть его не хотелось.
Оставив совсем немного, я утолила голод и закрыла холодильник.
Повернулась влево, вместо дочки сидела разноцветная голодная кошка. Я опять предложила ей поесть - и она опять отказалась.
Я вышла за ограду кладбища и пошла через осенний пасмурный лес, полный пустых деревьев, слякоти, торчащих корней. Был пасмурный день. Туман.
Посмотрела влево от себя и увидела мальчика. Он смотрел на меня влюбленными глазами и хотел сделать для меня что-нибудь приятное. Он стал читать мне стихи.
Мы шли по лесу и я слушала его стихи. Временами казалось, что я переставала его слышать и в эти моменты он спрашивал, слышу ли я его. Обижался. Так мы шли по лесу и слушали его стихи.
