Засыпая, я обратилась к своему внутреннему ребенку с вопросом, что происходит на самом деле в моей жизни?Привожу пару фрагментов сна, которые запомнились.
Сижу в салоне лайнера одна. Самолет стоит на земле. Все пассажиры, наверное, уже вышли, а я не тороплюсь.
— Мы же уже никуда не летим? — уточняю у стюардессы на тот случай, если рейс транзитный.
— Нет, посадка совершена. Мы в пункте назначения.
Мимо меня пробегает взволнованная вторая стюардесса со словами: «Сейчас взлетаем!»
— Как взлетаем?! Я собиралась выходить!
— Я и сама не знала. Летим в Китай, точнее в Тибет, — говорит она мне и своей напарнице.
В этот момент самолет разбегается и набирает высоту.
Я спокойна: не вышла, ну, и ладно, главное, что не противлюсь всему, что происходит: так и должно быть, раз так есть.
Вижу горы, блеск глади рек и озер — пейзаж очень красив. Все освещено солнцем.
В небе появляются картины художницы Шуваловой — аэрография, абстракция. Вглядываюсь в краски. Спокойно, равнодушно. И вдруг, словно проходя слой краски картины, я попадаю в другую — реальную, а не художественную реальность, словно внутри краски отрылось пространство,. И как каждое облако бросает тень на землю, так и за каждым цветовым пятном скрыта женщина. Еще внимательнее смотрю, продвигаясь в глубину неба, и различаю красивых женщин, которые лежат в свободных позах на покрывалах нежнейших цветов, — лежат вовсе не на покрывалах, как показалось мне сначала, а на самих облаках, они укутаны ими, словно покрывалами. Они выглядят вечными девами, спящими красавицами, но они не спят, они живые, их глаза открыты, они пребывают в блаженстве, живя прямо на небе.
Лайнер приземлился (не вижу- знаю), и я иду по уютному домашнему по-азиатски экзотическому с мягким воздухом и столь мягкой атмосферой городу, красно-оранжевых тонов и шумом восточного базара. Я знаю этот город тысячу лет, хотя иду впервые. Он знаком мне так, как знаком ребенку любой пионерский лагерь, даже если этот нынешний лагерь — элитный, ты все равно в нем сориентируешься.
С дороги мне необходимо принять душ и позвонить родным, сообщить о моей спонтанной поездке. Я иду по городу-празднику, с телефоном в руке я захожу в душ — такой, словно цветная кабинка на пляже — удобный, уместный. Зашла в кабинку, продолжаю рассказывать любимому, как душ здесь выглядит, а сама на ходу соображаю, как регулировать поток льющегося из красной трубы кипятка.
Сон меня глубинно взволновал. Мне показалось, что в нем содержится страх смерти.
