Я в Зоопарке

Первый кадр: ранне утро, солнца восход, туман немножко. Маленькая песчаная поляна у самого обрыва в пропасть. По поляне скачет большой красивый бык, брыкается, лягается, словно пытается сбросить седока. Несколько человек с разных сторон, кто с хлыстом, кто с веревкой, пытаются усмирить его.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОЙ СОННЫЙ ЗООПАРК. Здесь звери не живут в клетках и загонах, а свободно бегают по территории, смешиваясь с толпами людей. Но сейчас же ранне утро, так что никаких толп нету. Из посетителей всего-то мы с мамой и двоюродной сестрой, ну и еще пара каких-то утырков. Мы наблюдаем сцену взбунтовавшегося быка и его настороженных надзирателей. Поскоку я по гороскопу - телец, так что к быкам отношусь очень уважительно! Кажется, во сне я говорю маме, что таких огромных быков не бывает. "Бывает, бывает!" - отвечает мама. Мы стоим достаточно близко к рассверепевшему зверю, но страха нет. Так, может, легкое беспокойство. Крутился бык крутился, да и прыгнул с обрыва, грациозно выгнувшись, перемахнул через пропасть и с оглушительным ударом приземлился на металлическую крышу высотного дома, видневшегося на другой стороне пропасти. Задолбали, видно, его люди.

Кадр следующий: на другой песчаной площадке сражаются лев и саблезубый тигр. Тела их переплелись, словно они пара змей, и двигаются они извиваясь вокруг друг друга. В борьбе они таким интересным образом залезли на большое раскидистое дерево. Я болею за саблезубого тигра, но про себя, а моя мама, конечно же, за льва и достаточно громко его поддерживает, но почему-то называет обоих хищников то ли "козлами", то ли "идиотами"...

А у подножия огромного дерева ходили две обезьяны. Одна - такой пушистый бабуин - называлась Обезьяна Мудрости; а другая, вроде мартышки, - Обезьяна Скорости. Я прошу ее продемонстрировать мне свою скорость. Мартышка говорит, что ничего сложного в этом нет. Она исчезает в одном месте и появляется в другом. А еще она умеет проходить сквозь стены.

Тем временем мы оказываемся взобравшимися на большие каменные плиты и там сидим, а слезть не можем. К нам подходят два обкуренных утырка, оба дистрофики, одеты в черные пальто и шарфы, один с сальными мышиными волосами, другой с длинными сальными черными волосами и в очках. Они говорят, вот мол, купили специальную жратву для зверушек, и этой жратвой можно абсолютно всех кормить, это какая-то крупа и печенье, и задают маме два вопроса. Первый я не помню, мама не смогла на него ответить, а второй: как, мол, из этой крупы и печенья сделать ету самую жрачку? Мама им как-то что-то объяснила, печенье разломала, в крупу бросила, превратила все это в кашу и строго-настрого наказала, что хищниками жратву надо кидать, а травоядных всяких можно прям с рук кормить. Пока мама это объясняла, она и сестра моя оказались на земле, а я как дура все еще на плитах. За ценную инфу утырок, что с сальными волосами, решил нас отблагодарить и протянул мне руку, чтобы помочь спуститься. Но я гордо взяла руку мамы и благополучно слезла. Мама еще высказывается в том духе, что хорошо бы и нам еду для зверья приобресть. Я яро ее в этом поддерживаю. Но потом мама передумывает. И приходится бедняжкам голодать...

А дальше - проза. Оказалось, что я брожу по зоопарку во время рабочего перерыва на обед, а он уже кончается. Надо возвращаться на работу. И вот подходим мы втроем к зданию, как вдруг у меня в руках оказывается пакетик с самой кашей тех утырков. Я решила вернуться в зоопарк, чтобы отдать ее им. А за мной, оказывается, уже шел тот, что с черными волосами. Я отдаю ему пакет, он благодарит и приглашает меня куды-нибудь сходить. "Нет, - говорю, - на работе перерыв заканчивается, не могу".

И пошла.