Домашнее Порно

«Шоу маст гоу он…».

Я снялась в порнофильме. Самого процесса съемок не помню – и уверена, что мне это и не снилось. А видела я только просмотр готового результата.

           Комната с белыми стенами и черными столами-стульями – заурядный зальчик заседаний. На стене – экран, напротив – проектор, как и полагается. На экране – я в костюме Евы, в процессе… Продемонстрировано во всех подробностям – как то положено по законам жанра. Кроме того, фильм явно снят по мотивам одного из эпизодов моей биографии.

           Когда просмотр закончился, я начала скандалить с серыми личностями в зале: «вы не имеете права это демонстрировать, и т.п.). На что какая-то тетя-менеджер-продюссер-черт-ее-знает спокойно, ласково, как буйно-помешанной, объясняет: но вы же сами согласились, вот трудовой договор… «Подделка! Я это докажу! Ладно, неустойку заплачу…». Какой-то мужик: «А смысл, он уже идет в прокате».

           Я часов в шесть проснулась от ужаса. И первые минуты по пробуждению, обливаясь холодным потом, лихорадочно размышляла – что же делать, как это замять, или теперь только утопиться… Продолжать карьеру порно-актрисы явно не хотелось.              

Бафомет. (На следующую ночь).

           ( О Бафомете мы знаем из архивов первой инквизиции. Орден Тамплиеров был осужден за тайное поклонению демону Бафомету – вот, пожалуй, и все, что о нем известно. Недавно мне попался роман Пьера Клосовски «Бафомет» - о загробной жизни Храмовников).

           Какой-то барак. Кухня, длинные извилистые коридоры, к которым лепятся комнаты. В них темно, как в анусе афроамериканца. Я, мой бой-френд и две пары наших друзей чистим картошку на кухне старо-совкового образца: то ли готовим пир на весь мир, то ли сидим на гауптвахте. Один из друзей (самый старший, да еще и профессиональный душа компании), пытается пробить меня на откровенность: «А все-таки, почему ж ты так бесилась прошлый раз? На самом-то деле?».  Я ухожу, под предлогом общей загадочности и клинической таинственности закашивая от общественно-кулинарной нагрузки.

Выхожу покурить на балкон. Смотрю вниз – и даже у меня голова закружилась. Земля так далеко, что подернута синей дымкой, как горизонт в степи. Воронья слободка находится этаже на пятисотом, наверное. А одна из боковых стенок деревянного балкона отсутствует – вместо нее – пара ступенек вниз. Балкон напоминает дачную веранду, из которой выходят в сад. Только здесь не сад, а пропасть. Затем я замечаю, что и окна в доме – не совсем окна. Каждое из них – это стеклянная дверь, заканчивающаяся крылечком в бездну. Стою, курю, дивлюсь на местную планировку. Должно быть, архитектор страдал депрессией.

           Следующий кадр: слабо освещенная комната с огромной разобранной кроватью. Траходром мечты – даже не «Ленин с нами», весь совнарком бы поместился. Дверь открывается, но вместо моего гражданского супруга входит его друг (не тот, который приставал ко мне с дурацкими вопросами. Другой. Кодовое название – гнусный мужской шовинист.), в белых трусах и с явным намерением ко мне пристать. Однако пока ограничивается светской беседой, но все попытки его выставить игнорирует. Наконец-то, приходит мой бой-френд, вспыхивает легкий скандал, побеждает мужская дружба, то бишь содомский грех.

Я, на оном траходроме лежу на животе, уткнувшись физиономией в подушку. Гнусный Мужской Шовинист чувствует неудобство от моего присутствия, и потому я отвернулась, дабы его не смущать. Я же ведь все равно все вижу («духовными очами»?), прекрасно вижу все, что происходит в каждом углу комнаты. Например, надо мной стоит Гнусный мужской шовинист, а мой друг, опустившись на колени, доставляет ему оральное наслаждение. Друзья расположились так, чтобы излиться мне на спину. При этом у обоих экстатические лица – как у знаменитой статуи Терезы Авильской. Я преисполняюсь к ним снисходительной жалостью, и мне представился Адам в Раю, и его мне тоже стало очень жалко. (Он был существом с определенной половой принадлежностью. Однако другого пола не существовало! В том период он был вроде одного ботинка…)

И вдруг я осознаю, что «Я – Бафомет».  «Я же Бафомет, я и есть – Бафомет!» -  и эта мысль внушает мне великую радость.

           Дверь открывается, и входит наша квартирохозяйка. (Одинокая дама средних лет, чудесной души, но с физическим изъяном, т.е. горбом. Реально существующее лицо). Она одета в ситцевую, выцветшую юбку, как у деревенских старушек – и все. Толстая, огромная свеча у нее в руке (то ли венчальная, то ли поминальная), освещает неестественно огромную, какой у нее отродясь не было, грудь. Она закрывает дверь и останавливается – почтительно держа свечку.

           Осознав свою сверхъестественную сущность, я начала тяготится их компанией и решила выйти в окно-дверь со ступеньками. Я поняла, что окна – это «врата Бафомета», то есть для меня и созданы. Но не успела: сон кончился.

           Превращение.

 (около недели  спустя после «Бафомета»).

           Я доставляю своему любимому оральное наслаждение. Но в кульминационный момент вместо надлежащей субстанции из его лингама выпархивает черное насекомое, поболе шмеля. Телом похоже на жука с большими, бархатистыми крыльями. Полет его тяжелый, медленный и бесшумный.