Мешанина

Попала мне однажды в руки одна замечательная и совершенно не сложная компьютерная игра с удивительно реалистичной графикой. Суть ее была в том, что надо было дойти до конца длиннейшего коридора или туннеля попутно отбиваясь теннисной ракеткой от огромных назойливых комаров-мутантов и разрушая грязную и плотную паутину внезапно застилающую проход. Этот коридор или туннель был вымощен мраморной плиткой различных оттенков красного – от ржавого до темно-бордового с примесью черных прожилок, ширина его приблизительно равнялась трем метрам, а длина – скорее всего не менее нескольких километров. На голове у игрока был фонарь с большим радиусом действия, а теннисная ракетка скорее всего валялась у создателя данной игры где-то на чердаке дома и имела далеко не товарный вид. И вот, значит, играю я в эту игру, играю и внезапно оказываюсь в этом туннеле на самом деле! Конечно, в первое мгновение испытываю нечто вроде шока, но потом моментально соображаю, что надо действовать по правилам игры. И правильно сделал, что вспомнил это, так как за пределом освещенного фонарем горизонта выплыли (точнее не скажешь – настолько это было грациозно) комары-переростки.

Укокошив пару-тройку насекомых, я двинул вперед. По пути мне несколько раз попадалась безумная паутина, застилавшая весь проход (слава Богу, ни разу не довелось встретить ее создателя) и, когда мне уже надоело гулять во мраке, впереди забрезжил свет. Его давали несколько десятков обыкновенных электрических лампочек, и теперь данное строение более всего напоминало подземный переход, так как через несколько метров от последних лампочек обнаружилась лестница, ведущая в неизведанный мир. Честно говоря, страшновато было пониматься на поверхность, ведь кто его знает, на что похож мир компьютерных игр, в которые, как я полагаю, еще никто никогда не играл. Но пути назад, скорее всего, не было, так что, набравшись храбрости, я все-таки поднялся по ступенькам.

Перед моим взором предстал довольно симпатичный город, вполне современный и оживленный. По его улицам ходили настоящие люди, ездили ничем не отличающиеся от обыкновенных автомобили, и я даже решил, что перенесся с помощью данной игры куда-нибудь на другой континент, например, в Америку или на худой конец в Европу. Так что, совершенно не волнуясь, я решил прогуляться по данной местности и сообразить, где она находиться.

Честно говоря, не много информации удалось обнаружить в данном городе. Здесь было несколько магазинов, вывески которых были написаны на латинице, похожей по правилам написания на английский язык, прохожие тоже изъяснялись на нем, но, честно говоря, или я так плохо учил этот язык, или они претворялись, но некоторые слова невозможно было понять или прочесть. И ни одного газетного киоска тут тоже не наблюдалось, равно как телефонных аппаратов. Это было довольно странно, но может на других улицах они присутствуют. Наивно думая, что данный город совсем небольшой, я решил пройтись пешком в сторону приблизительного центра – у меня есть поразительная способность моментально ориентироваться в больших городах и особенно хорошо удается по некоторым приметам находить их центр. Но здесь все было не так просто.

Через несколько часов я, изрядно притомившись, добрел до какого-то тихого парка и облегченно вздохнув, плюхнулся на первую попавшуюся скамейку. День клонился к закату, а мне так до сих пор не было известно, где я нахожусь. Ночевать, скорее всего, придется прямо в этом парке, благо на улице тепло, а с утра можно будет продолжить обследование местности. И теперь-то я не постесняюсь задать первому попавшемуся прохожему вопрос: А чо это за город и вообще, где я? Надеюсь, они меня поймут…

Но спустя несколько часов мои планы изменились. Я проснулся среди ночи от кромешной тишины, тишина эта прервала мои радужные сны… Дело в том, что, внезапно взглянув на небо, я не поверил своим глазам. С раннего детства меня поражало своим величием звездное небо, я знал наизусть расположение каждого созвездия, выучил даже какие из них видны в каких частях света и в каких городах, так что смог бы определить часть какого созвездия виднеется над статуей Свободы. Но это небо… Прямо над моей головой раскинулась невиданная картина. Скорее всего, именно ее наблюдают астрономы, глядя на небо с помощью современных сверхдальнобойных телескопов на какую-нибудь наиболее удаленную от Млечного пути галактику. Несмотря на то, что данный город излучал в атмосферу довольно большое количество желтого электрического света, небесная картина ничуть не уступала ему по яркости. Звездное скопление имело форму ленты Мейбуса, слегка прерванную в нескольких местах, но все равно именно это сравнение было наиболее подходящим. Рядом с этим неописуемым знаком сияли спутники данной планеты в количестве семнадцати штук. Теперь-то я понимал, что мой английский здесь вряд ли кто поймет, но попробовать завязать знакомство хоть с кем-нибудь надо, не всю же оставшуюся часть жизни спать на лавочке! А еще меня вдруг осенило – в ту компьютерную игру играл не только я, так что единомышленники стопроцентно должны обитать где-либо поблизости. Ну а если никого не найду, то буду караулить около того подземного перехода, а если окажусь в безвыходном положении, то пойду, скормлю себя комарам и паукам.

С такими веселыми мыслями я лег спать. Утром я продолжил свое путешествие по данному миру и решил немного побродить по зданиям данного города. Выбрав первое попавшееся – самое большое и наиболее посещаемое на близлежащей улице, я вошел внутрь.

Это было как в сказке или в рассказах о летающих тарелках – снаружи оно было выше других домов метров на десять, зато внутри оказалось совершенно огромным – учесть тот факт, что под потолком витали облака и все люди казались не то чтобы букашками, а даже микробами перед его величием. Я решил: одно из двух – либо это местный университет, либо музей. Такое мнение у меня возникло в связи с тем, что больше всего здесь было людей от 18 до 30 лет, а также несколько среднего возраста и пожилых. Так как и то и другое было довольно интересным плацдармом для исследования, я решил подольше здесь погулять.

На первом этаже мое внимание больше всего привлек огромный, даже величественный лифт, двери которого были обиты чем-то наподобие пластиковых панелей бледно-салатового цвета. Туда входили люди только старшего возраста, а молодые с откровенной жалостью смотрели на то, как его двери закрываются. Я прекрасно понял в чем дело, после того, как оказалось, что до каждого этажа нужно подняться пешком не менее чем на три сотни ступенек.

Доковыляв до второго этажа я увидел довольно интересное сооружение. Оно было похоже на обломки колонн в классическом римском стиле. По их виду казалось, что кто-то упорно возводит на этом этаже этакую шеренгу из колонн, а кто-то иной их не менее упорно разрушает. Так как в музеях более суровые правила поведения, я решил, что это все-таки университет и данный этаж наполнен студентами архитектурного факультета. Передохнув, я поднялся еще на один этаж. Здесь было довольно многолюдно, народ мигрировал из комнаты в комнату, поднимался по лестницам в комнаты, расположенные выше тех, которые были на одном уровне с полом, люди также внезапно выныривали и заныривали в клубящиеся на головокружительной высоте облака и просто глазели на происходящее, прямо как я. Я решил заглянуть на мгновение в одну из комнат и попал прямо на практикум по анатомии. На столе распластался довольно давно умерший человек, которому быстрыми и легкими движениями профессор делал вскрытие. Я человек конечно ко всему привыкший, но запашок там был просто убойный. Так что, окончательно убедившись в том, что это университет (а судя по его размерам – самый универсальный университет из всех существующих), решил я выйти на улицу и переварить там свои впечатления.

На обратном пути я захотел все-таки прокатиться на лифте. Дождавшись нескольких человек стопроцентно собиравшихся им воспользоваться, я с невозмутимым видом шагнул в кабину и, как оказалось, то же самое решили проделать пятеро смущенных студентов, выглядевших очень измученными. Двое из пяти вошедших преподавателей сначала попытались нам помешать, но третий, имевший наиболее презентабельную внешность, одним движением своей руки прервал поток лексики, под напором которой несчастные студенты буквально скукоживались от стыда. Двое других преподавателей только улыбались, глядя на происходящее, и мы продолжали спускаться вниз.

Отличительная особенность этого лифта была в том, что одна из его стенок была совершенно прозрачной и сквозь нее можно было увидеть то, что происходило на улице. Все-таки эта планета очень походила на Землю и мне здесь пока даже нравилось, вот только плохо, что я е могу ни с кем поговорить. Ведь даже жестикуляция ее обитателей отличалась от привычной нам, не говоря уж о языке, который лишь отдаленно напоминал английский.

Через несколько минут мы оказались на первом этаже и я первым вышел из кабины лифта. Один из преподавателей обратился ко мне, но я либо сделал какой-то неприличный жест, либо не удержавшись, ляпнул что-то тарабарское, в общем, этот товарищ шарахнулся от меня как от чумного и постоянно оборачивался в мою сторону. Да, такими темпами не скоро удастся обрести хотя бы одного знакомого в этом незнакомом мире.

На свежем воздухе мне очень захотелось кушать, ведь со вчерашнего дня никакой балласт не отягощал мое брюхо. Но даже если мне удастся обнаружить пищу, не факт, что метаболизм жителей этой планеты совпадает с моим! В общем, как бы тут ни было хорошо, но дома все же лучше.

Единственным выходом оставался обратный путь через подземный переход. Я вспомнил, что ни разу за все время нахождения в его глубинах, не оборачивался назад. Больше таких ошибок мы не повторим и скоро будем дома кушать супчик!

Ободряя себя такой мыслью, я довольно быстро добрался до туннеля и совершенно не удивился, обнаружив лежащими на прежнем месте фонарь и ракетку. Надеюсь, обратный путь будет более коротким.

Больше комары и паутина не попадались, так что пригодился лишь один фонарь. Но я заметил, что теперь в туннеле появились повороты и тупики. Попытка двигаться вперед никуда не сворачивая оказалась неудачной – очень скоро на моем пути оказался тупик. Да и сам коридор претерпел изменения: стены его с каждым поворотом становились то шире, то уже, также изменилась их окраска – теперь она варьировалась от приглушенных до ярчайших тонов абсолютно всех цветов радуги. И к тому же очень скоро мне не понадобился уже ставший привычным и, в какой-то мере, родным, фонарь. Но я не решился его выбросить, а просто выключил.

После длительного блуждания уже без надежды найти выход, я свернул в коридор с белыми стенами и оказался в замешательстве. Этот отрезок туннеля был помимо того, что практически бесконечен, так еще и переполнен дверьми всевозможных форм и расцветок. Тут располагались и металлические, и деревянные, и стеклянные и даже бумажные. (дальше писать не могу, пальцы устали)