Очень страшно...

А теперь снова возвращаюсь к сну Лоры: кошмарное продолжение, женщина в гробу, ее страх.
   Продолжение с "женщиной в гробу" уже не имеет ни малейшего отношения к ребенку: это иллюстрация самоощущения сновидицы. Все мы страдаем синдромом "некрещенного дитя" или "неоконченной инициации". Именно от этого - все "сумашедшие", или гипертревожные матери, как-то вдруг занявшие место "мудрых матерей". Все инфантильные отцы, мужья-подкаблучники и жены-"дочки", эгоистичные старики, дети-без-детсва, превращающиеся в "вечных подростков". Родители, которые стремятся продлить зависимость детей как можно дольше, дети, жестко рвущие отношения с родителями и отказывающие им в поддержке и т.п.
    Вынырнувший из "купели" ребенок превращается во что-то определенно чужое, которое те6е все пытаются подсунуть, ты активно уклоняешся. Но безуспешно: "гроб" оказывается на твоем "рабочем столе". Разматываем: неясно, больной скорее мертв, чем жив, или наоборот. Женщина "крутит головой, ищет тебя глазами", то есть старательно подает все необходимые признаки жизни. Однако "лежит в гробу": ей определенно отведен статус "покойницы".  "Мертвая женщина" - одна из твоих "старых" личностей, которую тебе бы надо "упокоить", "распрощатся". Однако это тебя пугает, для тебя смерть - это всегда нечто окончательное, ты не чувствуешь, что такая "смерть" - условие "рождения", то есть обновления и дальейшего роста. И именно поэтому "мертвая" активно шевелится, смотрит, крутит головой и вообще, напрягает. В конце концов, "гроб" оказывается на твоем рабочем столе: мешает "работать", то есть действовать, "работать", создавать. Однако появление "гроба" на рабочем столе говорит и о том, что от "работы" над собой, от "самоиницации", работы "возрождения через смерть" не откосишь.
     В чем причина таких кошмаров? Наверное, от того, что современный горожанин лишен "ритуального начала". Слишком рационален, руководствуется исключительно "здравым смыслом", и отношение к миру - исключительно эмпирическое, функционалистское. Мы отрезаны от изначального, внутреннего и данного от рождения знания о мире. От эмоционально-чувственной связи с реальностью. От интуиции, "чувства процесса". Поэтому время для нас - всегда враг, то, что "проходит", приближая к смерти и не бытию. А не то, что "происходит с нами", постоянно возрождая нас. Когда у нас растут дети, мы радуемся их первым шагам и пятеркам в школе, желаем им "социальных" успехов, но упорно не признаем, что каждому внешнему изменению должно предшествовать внутреннее изменение. Мы хотим, чтобы они оставались прежнеми, знакомыми и привычными, до последнего стремимся их опекать. С боем отдаем каждую "родительскую обязанность", чуть ли не жалея, что акушерки зачем-то перерезают пуповину. И в результате они получаются такие, как и мы, а мы - такие, как наши родители. Дети-взрослые. Люди с детской, склонной к зависимости психикой, которым приходится делать "взрослые" дела. Зависимость от родителей переносящие в зависимость от супругов, которая потом превращается в зависимость от детей. Или от правителсьва. Или от наркотиков. Или от компьютерных игр, сериалов... Всюду ищущих себе "дополнения".