Сон 1997 года рождения.
Все-таки мы с моим братцем – немного ненормальные, а иногда мне кажется, что совсем ненормальные. По крайней мере, он так утверждает. Честно говоря, по нему это очень заметно, да и я тоже хорош – мог бы закончить сооружение пространственно-временной машины еще в прошлую пятницу, так ведь нет, лень-матушка обуяла, и я целый день посвятил изучению литературного наследия моей одноклассницы. Да уж, наследила она по полной программе. Такие ужасные стихотворения я сочинял приблизительно в двухлетнем возрасте, а она утверждает, что это ее лучшие произведения! Страшно даже представить, на что похожи ее худшие поэтические опусы.
Если заострить внимание на нашей ненормальности, то у моего братца она проявляется в том, что он может видеть мир с иной точки зрения. Этому он научил и меня.
Однажды мы сидели с ним на скамейке перед домом, смотрели на проходящих мимо людей и молчали. Было раннее утро, взрослые спешили на работу, матери вели детей в сад, школьники топали в школу. Мой братец перевел взгляд на меня и произнес: «На самом деле все выглядит иначе». Я изумленно похлопал глазами. Он сказал: «Если взглянуть на мир с иной точки зрения, можно увидеть его истинную сущность». Я поинтересовался, каким это образом можно проделать, и он посоветовал взглянуть на интересующий меня предмет самую малость скосив один глаз. В данный момент по улице шли трое человек – мужчина средних лет с тяжелым портфелем в руке и женщина, ведущая в детский сад своего пятилетнего сына. Я решил таким странным образом посмотреть на мальчика. Сначала ничего у меня не получалось, но мой братец постепенно помог мне настроить свой зрительный аппарат и я наконец-то увидел. Самое интересное было в том, что, даже глядя на окружающее привычным способом я мог одновременно видеть привычную нам иллюзию и тот новый и странный мир, открывшийся мне лишь сейчас. Неодушевленные предметы мало изменились, только их очертания стали более четкими, а краски более яркими. Небольшая детская площадка, на которой находилась наша скамейка, тоже стала несколько иной. Я видел, что в привычном мире посередине ее открыт канализационный люк и слесаря пытаются что-то в нем наладить. Теперь же передо мной открылась иная картина: точно на середине площадки зияло отверстие, по краям которого была выложена земля. Все это сооружение напоминало нору гигантского крота. Вокруг нее столпились странные существа, больше всего напоминающие чертей и каких-то совершенно непонятных созданий. Они внимательно смотрели вглубь ямы и следили за поднимающимися из ее глубин клубами пара. А когда оттуда раздался наполовину звериный крик, они заголосили и один за другим нырнули туда.
Но это еще ничего. Когда я решил посмотреть на людей, то увидел вообще потрясающие вещи. За те несколько минут, которые я потратил на созерцание ямы, они успели отойти подальше, но впечатление от этого ничуть не уменьшилось. Мужчина с портфелем теперь совершенно изменился. В обычной жизни он был высок ростом, упитан, но не чересчур, а в другой больше всего напоминал наиболее истощенного дистрофика. Портфель трансформировался в тяжелую гирю, висящую на его тонкой шее, бедолага еле шел по дороге и, наверняка, совершенно ни о чем не думал. А мать с ребенком вообще изменились неузнаваемо. Мальчик оказался самым настоящим дебилом, притом настолько запущенным, что даже страшно было – из его постоянно открытого рта текла пузырящаяся слюна и капала прямо на землю, глаза вылезали из орбит, движения были чисто автоматическими и заторможенными. На шее у него висел железный ошейник, сильно впивавшийся в кожу, к которому пристегивалась длинная цепь. За нее держалась огромная черная летучая мышь в платье. Ею стала его мать. Она часто подбегала к нему, шипела прямо в лицо и плевалась, а потом отбегала назад и с силой дергала за цепь.
А рядом со скамейкой мы обнаружили книгу. Я поднял ее и увидел, что она довольно стара: кожаный переплет рассыпался от малейшего прикосновения, а страницы были тонки и хрупки, словно паутина. Она называлась «Эпидемия» и ее автором был Эдгар По. Самое интересное было в том, что в примечании к ней говорилось, будто он написал ее через год после своей смерти (Это довольно интересное произведение, немного напоминающее по сюжету один из рассказов Кларка Эштона Смита, и написанное в точности тем же слогом и стилем, что и у предполагаемого автора, но я напишу про нее и про то, как мы с братом общались с Эдгаром По, в следующий раз)…
Ну, хватит отвлекаться. Идея создания машины выросла в моей голове со скоростью сорняка – казалось, только недавно появилось на свет из безграничного мира идей едва заметное семечко, как буквально спустя несколько мгновений оно дало росток, который сразу же превратился в нечто высокое, зеленое, лохматое, колючее и вместе с тем прекрасное. Я, не медля ни минуты, решил воплотить мою мечту в жизнь и на протяжении нескольких дней мою фигуру можно было заметить на самых грандиозных свалках города – поймите меня правильно, я ничем плохим не занимаюсь, просто всегда отправляюсь на исследование данных мест, когда мне необходимы детали для изобретений, ведь часто бывает, что тот материал, в котором я нуждаюсь, не продается в магазинах, да и если продается, деньги не очень хочется на него тратить, ведь они очень редко отягощают мой карман.
Чтобы родители не задавали мне компрометирующие, а иногда, и откровенно глупые вопросы, лабораторию для своих опытно-конструкторских разработок я решил разместить в самом уединенном месте нашего дома – на чердаке. Его посещаемость редка и стихийна, большей частью он становится людным местом осенью и зимой, ведь именно там моя мама хранит свои многочисленные консервы.
Местом хранения мелких деталей я выбрал огромный кривобокий шкаф, молодость которого пришлась на времена моих бабушек, дедушек, а может быть и прабабушек с прадедушками. Другие материалы я спрятал в различных укромных местечках и в тот же день принялся создавать мой шедевр.
Работа закипела, и все шло как по маслу. Единственная проблема, с которой мне довелось столкнуться, возникла во время созидания корпуса для машины. Он состоял из трех толстенных кусков листового железа, двух метров в длину и приблизительно метр девяносто в ширину. Я решил придать корпусу цилиндрообразную форму, а для этого необходимо было свернуть листы, соединив их вместе, и намертво припаять их концы друг к другу. Вот во время превращения листов в цилиндр это и случилось. Если бы в тот момент на чердаке присутствовал бы человек с видеокамерой, ему бы представилась уникальная возможность заснять довольно забавный сюжет для программы «Сам себе режиссер».
Сначала я расстелил лист на полу чердака, предварительно очистив последний от пыли и другой гадости, скопившейся там за годы, а затем попытался выгнуть один край листа в нужную сторону, но ничего не получилось. Решив, что вся проблема в скольжении железа по полу, я закрепил кусок и снова потянул за его край. И на этот раз ничего не произошло. Тогда я лег прямиком на середину листа, схватился за его края и со всей силы потянул его концы на себя. Только тогда металл поддался, и я с головой ушел в данную тяжелую работу. Через некоторое время края листа соединились над моей головой и я, удовлетворенный достигнутым результатом, уже собрался вынырнуть из его объятий наружу, но тут случилось то самое происшествие. Дело в том, что во время моего упоения результатом, я совершенно не учел тот момент, что железный лист с каждым движением потихоньку, полегоньку медленно сдвигается в сторону двери, ведущей на чердак, и когда я сделал последнее движение, он качнулся в очередной раз, с оглушительным грохотом распахнул дверь и я полетел на нем вниз по лестнице.
Так как в нашем доме были довольно высокие потолки, лестница насчитывала около 30 ступеней и мое падение было довольно продолжительным, а шум, издаваемый листом, настолько силен, что его услышали не только в моем доме, но и на улице.
Первым удачного приземления пожелал мне братец – он как раз направлялся на чердак, чтобы поинтересоваться, как продвигается строительство машины, и возможно, даже помочь мне (но это только при условии, что я попрошу его, иначе он никогда сам не предложит свою помощь). Потом прибежали отец и мать – слава Богу, к тому времени мы уже успели спрятать лист под лестницей и перед ними предстала только моя персона, важно восседающая на полу…
