В этом месяце мне приснилось два сна о возращении в родной город. Один из них - почти сбылся. Мне снилось, что я возращаюсь (вроде бы навсегда, жить) и очень этим расстроена. Мама решает меня утешить каким нибудь подарком и ведет меня в магазин, где выбирает мне меховую короткую накидку (такую, из разноцветных крашенных кусочков, веселую и сумасшедшую), но почему-то вместо нее я меряю (и мы его забираем) длинное, черное мрачное платье. И сон весь такой тупой тоской пронизан, весь в каких-то траурных тонах. Сбылся так: один из наших друзей погиб, и мы ездили в на его похороны.
Второй сон приснился сегодня. Завязка: я уехала в тот город. Первый кадр: мой любимый приезжает за мной меня забрать. Мне и хочется ехать с ним, но я уже успела вернуться на свою старую работу, и уволится не могу "раньше августа". Он почему-то обижается, и уезжает.
Второй кадр (смешной): "Старая работа". (Кстати, о годах, проведенных там, я с большим удовольствием вспоминаю. Но потом все изменилось, "обломалось" - а может быть, это я изменилась и выросла). Так вот, находится она в многоуровневом подземном бункере. Впрочем, больше напоминающем старый подвал с кирпичными, голыми и сырыми стенами, тусклыми лампочками, трубами. Хожу я по этому подвалу в поисках хоть одного знакомого лица - и ни одного не нахожу. В конце концов, в какой-то каморке под лестницей обраруживаю свою подругу,(с ней и еще одной у нас были очень теплые и славные отношения, мы пили иногда джин-тоник под лестницей и вобще славно проводили рабочее время). Так вот, я встречаю ее, в белом халате. Она дивно похорошела, и белый халат этой жгучей брюнетке очень идет. Дальше. Получаю такое задание. Если среди почтенных сомнамбул есть толкинисты (к которым я никакого отношения не имею, кроме того,что Дж. Р. Р. очень люблю и на толкиенистские сайты иногда захаживаю), они наверняка слышали про некую Ниенну, которая сочинила "Черную книгу Арды". На фоне этой "Черной книги" Перумов отдыхает. Там, понимаешь ли, такая "линия партии": Эру с Манве - гады, сатрапы и душители свободы, а Мелькор - что среднее между Прометеем и "Демоном" Лермонтова. Во сне эта Ниенна живет на моей исторической родине, в том самом подземном бункере, и оказывается невыскокой и чернявой дамой неопределенных лет, в голубой старой-престарой блузе и с базедовой болезнью. Вылитая Крупская, выкрашенная в радикально-черный цвет краской из 12 стульев. Ниенна начинает бегать по комнате, судорожно что-то ища, и наконец вручает мне огромный, амбарный ключ с брелком: огромная (в две ладони) угольно-черная свастика.
Дальше события разворачиваются на свежем воздухе. Необозримые просторы, холмы, покрытые золотистой-осенней травой под закатным солнцем в ярко-синем небе. Пейзаж из "Кубанских казаков" или "Колхозного праздника". А по этой вольной степи паралельно, метрах в ста друг от друга, проходят трамвайные линии. Я стою на одной остановке: ни одного трамвая, в то время как на другую приходят один за другим. Перехожу на другую: сразу же трамваи начинают подходить к прежней, а на моя - как заговоренная. К конце концов, у меня кончается терпение и я отправляюсь пешком.
Ландшафт уже другой, но не менее живописный. Зеленый, яркий, пышный и тенисный лес. Смешанный: и хвойные, и лиственные деревья. Шуршащая грунтовая дорожка, со мной - двое "случайных попутчиков", милые люди, с которыми мы мило беседуем. И вдруг я вспоминаю: у меня же в руках эта идиотская свастика,а этот дедушка в очках - еврей. Он же обидется, подумает, что я - фашистка... И мне так стыдно стало (кстати, фашистов и в реале очень не люблю).
Впереди - мостик без перил через узкую, маленькую но очень красивую речку. Над ней - акри из склонившихся деревьев, сквозь ветви которых пробивается редкая сеточка солнечных лучей, вода украшена ряской... Запах речной воды, тени, мокрой земли, и еще журчание воды под мостиком. Очень приятно идти. Я отстала от спутников, и на этом мостике украдкой решила выбросить свастику в речку. И вдруг вижу - это же не свастика, а обыкновенный (ну, черный, ну, большой), нормальный крест. Как то так сразу спокойно стало, выбрасывать ключик я не стала.
А за мостом оказалась снова чертова остановка. А на лавочке сидит тот самый погибший друг. Я знаю, что он мертвый, однако во сне это кажется абсолютно естественным: ну, мертвецы по улицам ходят, на то она и "родина". "Ой, как же он изменился!" - в жизни он был интелигентного такого, породистого вида мальчик, а здесь - вроде бы те же черты, только вырубленные топором. А потом успокаиваюсь: "это от того, что его поезд переехал. Ничего, скоро оклимается, и все пройдет". Вобщем мы с ним предаемся воспоминаниям о юности, перебираем косточки общим знакомым - но как-то мне не по себе, все-таки. Но тут откуда-то возникает мой любимый, я понимаю, что наступил август, и он приехал меня забрать. Кажется, мы уехали с ним на трамвае.
