Я и трое моих приятелей на большой поляне в лесу. Судя по одежде – кон. 18 нач. 19 века. На мужчинах такие длинные кожаные плащи с разрезом сзади до пояса – чтобы удобно было ездить верхом. На мне платье с завышенной талией. На поляну въезжает странное транспортное средство – в виде огромного деревянного сарая на колесах. Колеса тоже деревянные, выглядят как толстенные пни, положенные на бок. Мужчины подходят к сараю и выводят из него великолепного скакуна – тонконогого, высокого, с красивой длинной шеей, с узкой благородной мордой, но с бешеным нравом. Лошадь злобно кривит уши, раздувает ноздри. Его ведут на трех длинных поводах, которые прикреплены к сверкающему медному кольцу – вставленному у коня в нос – похожие кольца вставляют обычно в нос быкам. Я вижу, что ребята с трудом справляются с конем. На поляне стоит странное сооружение – что-то вроде большой клетки из толстых деревянных балок. Коня заводят внутрь и привязывают – он сразу успокаивается. Сбоку к этому сооружению на цепи пристегнута крупная злобная собака, которая просто исходит лаем. Мне объясняют, что конь раньше был человеком, и мы сейчас попытаемся вернуть ему человеческий облик. Для этого нужно удержаться на коне какое-то определенное время без седла. Мои приятели выводят коня из клетки и по очереди пробуют удержаться на нем. Конь дико сопротивляется, взмывает на дыбы, бьет задними ногами, иногда резко падает и начинает валяться на траве. Когда и люди и лошадь выбиваются из сил, коня снова помещают в клетку, где он успокаивается. Потом начинается все заново. Каждый раз, когда коня выпускают из клетки, мне говорят: «Спрячься, нельзя, чтобы он тебя видел». Я прячусь, то за дерево, то за балками клетки, осторожно наблюдаю оттуда, и все время боюсь, что конь увидит меня. Каждая такая проба сопровождается неожиданным эффектом, но не тем, которого все ждут. Один раз, когда коня помещают в клетку происходят изменения с собакой – передняя половина у нее становится львиной – появляется львиная морда, грива, львиные передние лапы, а задняя часть остается как и была. Все очень устали, мужики уже скинули свои плащи и остались в белых шелковых рубашках, но, глядя на маленького полульва, все смеются. После очередных мучений с разъяренным конем, когда его заводят в клетку – он превращается в кентавра. На лошадином теле – человеческий торс и голова, но у него остаются лошадиные глаза, и понятно, что это не разумное существо, а все равно животное. Я случайно встречаюсь с кентавром взглядом, и очень пугаюсь, что он меня увидел, хотя он и находится в клетке. Неожиданно в его глазах мелькает что-то человеческое. Он делает безнадежный жест рукой. Я бросаюсь к своим приятелям, кричу им, что хватит пробовать, ничего не получится. Мы смотрим на клетку – кентавр снова стал лошадью. Все как-то сразу понимают, что наша затея провалилась. Откуда-то появляется карета. Коня запрягают в карету вместе с тремя другими лошадьми. Он очень выделяется среди рысистых лошадей своими благородными статями. Дамы, одетые в платья такого же фасона как у меня, в шляпках и с зонтиками, усаживаются в карету, им помогает пожилой дядечка с седыми усами. Я стою рядом с каретой и плачу. Дядечка закрывает дверцу кареты, подходит ко мне и помогает мне забраться на маленький стульчик на крыше кареты. Сам он садится на кучерское место и карета трогается. Я продолжаю рыдать, от жалости к прекрасному коню. Карета двигается очень плавно, почти без тряски, хотя мы едем по каким-то лестницам, даже наезжаем колесом на низенький заборчик. Сквозь слезы я удивляюсь – какой мягкий у кареты ход.
Потом я оказываюсь на вершине холма, окруженная этими самыми дамами. Вдалеке сквозь деревья проглядывает река. Две девушки купались и начали тонуть, одна погибла, другую откачивают на берегу. Мокрая мертвая девушка лежит рядом с нами на холме. С противным скрипом у нее открывается рот – подбородок отвисает до груди и изо рта вываливается длиннющий распухший язык. Всех начинает тошнить, люди просят друг у друга носовые платки. Я оказываюсь самой стойкой – стою и смотрю на это безобразие. В этот момент, понимаю, что т.к. я чувствую себя нормально – от меня все ждут, что я приведу умершую в приличный вид. Я быстренько придумываю объяснение – что мне нужно бежать помогать откачивать вторую девушку. Сбегая по склону – вижу - внизу расстелено покрывало из цветных квадратиков. Покрывало размером с футбольное поле – в самом его углу возятся со второй утопленницей.
