Небо сегодня такое пронзительно голубое, что, отражаясь в море, сливается с ним в едином бесконечном просторе, заставляя забыть о линии горизонта. Сегодня мне трудно удержать свое желание оказаться в небе, среди бесконечного прогретого ласковым солнцем простора. Но сейчас этого делать нельзя и я стараюсь справиться со своим желанием, глядя вниз на мирно плещущееся у подножья скалы море. Такое спокойное море - редкость в наших краях, здесь природа довольно сурова и такие дни выпадают очень редко. Но я люблю смотреть на небо, даже если оно затянуто облаками, они такие причудливые и такие…свободные!
Да и смотреть больше не на что, только море и голые скалы. Там вдалеке виден замок наших соседей, такой же, как и наш. На вершине скалы. Мне хорошо видно его с террасы. Во всем замке только моя терраса выходит на море. Когда-то это была комната моей матери… Говорят, она была странной женщиной, ведь только она выбрала для себя эту комнату, тогда как могла выбрать себе любую, более теплую и просторную. Она умерла, едва успев родить меня, как две капли похожую на нее дочь.
Я смотрю на себя в зеркало. Когда мне бывает очень одиноко, я всегда смотрю на себя в зеркало. Тогда мне кажется, что я вижу свою мать. Ведь я так часто слышала от отца, что мы похожи.
Я ничего не знаю о своей матери, кто она была, откуда. Но я смотрю на свое отражение в зеркале и вижу, что она не была совсем другая, не такая как остальные женщины этого народа. Все они здесь ширококостны и полногруды. Их кожа бледна, а волосы темные.
Мое отражение показывает, какой была моя мать: тонкая, узкобедрая, с небольшой грудью. Кожа никогда не была бледной, даже в долгие зимние месяцы, когда солнце совсем не показывается. А волосы… моя нянька всегда прятала мои волосы под чепец, приговаривая, что такие волосы иметь неприлично дочери благородного господина. О матери она не говорила. Значит, ее волосы были такими же.
Цвет их меняется, как меняется цвет золотого кольца на моем пальце. На солнце они нестерпимо светятся, словно по ним струится живой огонь, а ночью они отражают красноватый отблеск свечей.
Что и сказать, мамочка, красивыми нас не назовешь, правда? Да еще эти огромные желтые глаза… их ведь не спрячешь под чепец.
Я не нравлюсь нашим мужчинам. Но меня это вполне устраивает, тем более что мне и ни к чему завоевывать мужские сердца. Тот, кто называет себя моим мужем, говорит, что любит меня. И что, ему нравится, что я не такая как все.
Еще давно, когда мне было только пятнадцать зим, мой отец привел ко мне мужчину и заявил, что это очень хороший человек. Он хочет, что бы я была его женщиной, когда вырасту, и даже подарил отцу хороший подарок, за обещание того, что отец сдержит свое слово и отдаст меня ему через пять зим.
Девочкам здесь требуется много времени, что бы стать готовыми к материнству. А меня такую тонкую и прозрачную, даже этот странный человек не мог представить матерью, раньше чем пройдет пять зим.
Я тогда была еще совсем ребенком, и быстро забыла об этом, убежав играть в свои одинокие игры. Я была для себя единственной компанией, еще в детстве привыкнув к тому, что все избегают меня.
Я любила часами сидеть, глядя в небо, растворяясь в нем всем своим существом. Или следила за полетом птиц, мечтая о том, как у меня вырастут крылья…
А когда прошла моя семнадцатая зима, в такой же солнечный день как сегодня, это случилось. Я стояла у зеркала, разговаривая со своим отражением, как всегда. И вдруг, мне показалось, что я действительно вижу не себя, а другую женщину, удивительно похожую на меня, но все же другую. Она улыбалась мне и протягивала мне что-то невесомо-прозрачное. Наваждение длилось буквально несколько секунд, но когда отражение снова стало моим, за моей спиной были… крылья.
Нет, они были совсем не такие как у птиц, и даже не как у бабочек или стрекоз, что изредка залетали к нам. Они были как…как…тончайшая материя…как дым от свечи.
Казалось, я всю жизнь знала, что надо делать, я в мгновение очутилась на своей террасе, залезла на парапет, оттолкнулась и… полетела! Я летаю! Я летаю! О, как это прекрасно, это то, единственное ради чего стоит жить! С тех пор я летала каждую ночь. Днем я боялась летать, ведь меня могли увидеть, И кто знает, что бы тогда со мной стало?
Люди не замечали моих крыльев. Их словно не было для них. Разве что мужчины стали как-то странно на меня смотреть, наверное, мое лицо слишком светилось от счастья после этих полетов.
Так пролетело еще три зимы. Наступил срок моего замужества. Я не боялась этого, ведь я ничего не знала о том, что может измениться в моей жизни.
В тот день мои волосы распустили, как того требовал обычай, надели на меня прозрачную рубаху и вывели к гостям. Так было принято. Все должны были убедиться, что невеста готова стать женой.
Но, глядя на меня, женщины лишь сочувственно пожимали плечами. А мужчины произносили что-то вроде: "бедный малый, что он с ней станет делать, ее же и ухватить не за что" при женах, и "она странная, но в ней что-то есть" при других мужчинах.
Мне все это было безразлично, мне хотелось лишь одного, что бы все эти церемонии поскорее закончились. Мне нравилось мое тело, оно было легкое и гибкое и не мешало летать, а это было главным.
Наконец все закончилось. Отец, многозначительно посмотрев на меня, произнес: "Ты теперь принадлежишь этому мужчине и должна делать для него все, что он захочет. Ты поняла?" Что я могла понять, ведь у меня не было ни матери, ни подруг, которые могли бы мне рассказать об этом.
Все кончилось. Он ушел, оставив меня одну, и я лежала, чувствуя, что медленно умираю. Мне казалось, что вся моя жизненная сила ушла к этому мужчине. Вытекла из меня как сок и влилась в него. Я чувствовала слабость на следующий день, но мне так хотелось поговорить со своей матерью, отражающейся в зеркале, что я собрала все свои силы и подошла к нему. На меня смотрели огромные желтые глаза, с такой болью, что я поняла, что случилось что-то очень-очень плохое. У меня больше не было крыльев.
Человек, который называет себя моим мужем, приходил ко мне каждую ночь, заставляя умирать снова и снова. Он был так нежен, так ласков, он шептал мне такие приятные слова. Я не слышала их ни от кого в своей жизни. Он говорил, что любит меня. И я хотела верить. Очень хотела, но мне было так плохо без моих крыльев, что я не понимала, как можно так убивать человека, которого любишь. И однажды я призналась ему. Я рассказала о своих полетах, о том, что это было единственным смыслом моей жизни.
Он сказал, что слышал, что что-то подобное рассказывали о моей матери когда-то, но все считали это не больше, чем сплетнями, разве мог в это кто-то поверить всерьез? Я видела по его глазам, что он не верит мне. Я не могла ничего доказать, ведь у меня не было крыльев.
А однажды случилось что-то, и многие мужчины этого народа ушли на долгое время. С ними ушел и человек, называющий себя моим мужем. Я чувствовала, что становлюсь все сильней и сильней и однажды снова увидела в зеркале крылья.
Наверное, слепой, к которому вернулось зрение, не мог бы так радоваться, как я. Забыв про все осторожности, я провела в небе весь день. И весь следующий. И так несколько самых счастливых дней.
Но все прекрасное кончается, однажды вернувшись на свою террасу, я увидела на ней своего изумленного супруга. Мне было так жаль его, ведь он не мог разделить со мной радости полета. Но видно у него были свои мысли в голове, он ничего не сказал мне, но приходить ко мне стал чаще. Мои крылья снова исчезли.
К моему счастью нравы среди благородных дам были не особо благородными, и иногда так случалось, что какая-нибудь пышногрудая красотка излечивала считающего себя моим мужем от любви ко мне, и он оставлял меня в покое. Я снова обретала крылья и наслаждалась ими до тех пор, пока он уставший и изможденный не приходил ко мне исполнять свои супружеские обязанности. Уходил же свежий и бодрый, оставляя меня умирать в очередной раз.
Так прошло две зимы.
Небо сегодня такое пронзительно голубое… И мне так хочется летать. Кто знает, может этот дар у меня не надолго и я уже никогда... Платье само падает с плеч, почти невидимые крылья расправляются и… будь, что будет, может это действительно в последний раз.
Солнце наполняет меня жизнью, ветер вдувает в мое тело легкость, мрачный замок на скале удаляется все дальше и дальше, может, его и нет в моей жизни? Только это небо, и море подо мной.
Я растворяюсь… я таю…я становлюсь легким облачком… но…что это? Кто-то зовет меня? Никого нет вокруг, только небо, море и скалы. Замок так далеко, что его почти и не видно. Кто-то зовет меня внутри моей головы. Кто же это? Где? Ему нужна помощь. Да! Ему нужна помощь!
Мой палец сжимает кольцо. Золотое кольцо, что я нашла в вещах своей матери. Нет, уже не сжимает. Куда же лететь? Где найти тебя? Кольцо?
Я лечу в одну сторону, кольцо молчит, в другую - сжимается. Кольцо направляет меня к скалам. Туда? Но как там может кто-то оказаться, они же безжизненны и неприступны?
Я уже близко, я слышу зов так отчетливо, мне уже не нужно слушать кольцо, я иду прямо на зов. Небольшая пещера, да нет просто глубокая ниша прямо в отвесной стене скалы, кто мог оказаться здесь, птица?
О, нет! Это не птица, на меня смотрят огромные желтые глаза, в них такая боль и мольба. Мне кажется, что я снова вижу свое отражение. Этого не может быть, это…это…он такой же как я. Он совсем такой как я, только… мужчина.
Мои желтые глаза отражаются в его, точно таких же…и я чувствую всю его боль, все отчаяние…и…надежду.
Он так слаб, он умирает. Нет. Этого не должно быть, я помогу, я обязательно помогу, я знаю, я знаю как отдать свою жизненную силу. Только не умирай, я очень тебя прошу!
Мои крылья…замок…мысли проносятся в моей голове с лихорадочной скоростью, я не долечу до замка, если… Но зачем мне все это, когда умирает это существо, такое близкое, словно оно часть меня?
Я наклоняюсь над ним, он так слаб, похоже, что он вложил последние силы в свой зов. Меня переполняет такая удивительная нежность, только солнечные лучи были способны на нее раньше. И такая сила, она есть только у ветра. Я отдаю все это тебе, всю себя - живи!
Я не чувствую опустошения. Небольшая усталость, но не больше. Неужели не получилось?
Всматриваюсь в его глаза, в них свет, улыбка…Здравствуй…Спасибо…раздается в моей голове. Получилось. Слава Небу, получилось!
Я не смогу летать еще несколько дней теперь. Но это и не важно. В замок я уже не вернусь, я уже знаю, что не вернусь. Наша пещерка не глубока и открыта солнцу и ветру, и я инстинктивно подставляю свое лицо морской свежести и теплым лучам. Мои волосы оживают, по ним снова начинают бегать искорки. Так, значит… это Солнце дает мне жизнь?
- Ты не знала этого? - слышу я в своей голове.
- Нет - отвечаю я, оборачиваясь.
На меня смотрят большие прозрачные глаза, цвета морского янтаря, смотрят с такой любовью, нежностью и благодарностью, что я уже не могу сдержать себя. Я снова растворяюсь, хотя и не в небе. Я снова летаю, даже без крыльев. Я знаю. Я всегда знала, что это должно быть так. Я люблю. И если моя жизнь кончится сейчас, то я не буду возражать нисколько.
День кончился, наступает новый. Моя жизнь изменилась. Теперь я знаю, что я не одна, что где-то далеко, там, где всегда светит солнце, живут люди, такие же, как я. Моя мать была одной из них. У них есть крылья. Такие же, как у меня. И их любовь друг к другу придает им сил, а не отнимает их.
Любимый уже почти окреп, за его спиной появились большие упругие крылья. Сегодня мы будем летать вместе. А когда он совсем поправится, мы вместе полетим в ту страну. Домой.
Море бурлило. Дул сильный ветер. А на террасе, выходящей к морю стоит человек. Он пристально смотрит в небо, словно надеясь там что-то увидеть. Словно он кого-то…ждет.
