Ежегодное пиршество для самых влиятельных магических семейств, с обязательным бессмысленным церемониалом. Оно давно опостылело всем, кроме нас и других 16-летних лоботрясов, которым подобные сборища в новинку. Я сижу в саду в кругу людей – все такие же богатенькие отпрыски, будущее магического сообщества. Большинство мне знакомы лишь понаслышке, некоторых я не знаю вовсе. Чувствую себя неловко, но атмосфера кажется дружелюбной. Беззлобные подтрунивания, громкий хохот, болтовня обо всем и ни о чем одновременно. Я молчу, украдкой изучая лица вокруг. Никто не замечает моих осторожных поглядываний, все слишком заняты беседой. Так мне кажется. Но внезапно мои попытки скрытого наблюдения останавливает пристальный взгляд. Фальд смотрит в упор, слегка улыбаясь. В этой улыбке не издевка, но какая-то хитреца. Словно у нас двоих существует тайна, о которой не знает никто. Словно мы неуловимые заговорщики. Улыбаюсь в ответ. Неловкость слегка отпускает, и я начинаю увереннее смотреть по сторонам, прислушиваться к разговору. Скоро меня затягивает беседа, и остатки нерешительности забываются в пылу обсуждения. Фальд говорит мало, но тень заговорщицкой улыбки не сходит с его лица, когда я смотрю на него…
Помню, когда началось падение... Каникулы в честь Окончания Года, празднество в доме Фальда в разгаре. Зал, выделенный для молодежи, самый маленький в особняке, но все же способен вместить с дюжину разгоряченных пуншем
юношей. Лихие выкрики, искры магической энергии под потолком от заклятий Превращения. Кто-то настойчиво уговаривает меня присоединиться к веселью, улюлюкая и подталкивая временно обретенными копытами и когтями. Уступаю и срывающимся в хриплый смех голосом кричу заклинание. Мгновение – и вот я уже кружусь под музыку в образе миловидной девушки. Раздается одобрительный свист оценивших выбор формы, и несколько шутников насмешливо-галантно раскланиваются, приглашая разделить танец. С энтузиазмом подыгрываю острякам, обхожу зал, с каждой новой
музыкальной фразой меняя партнера по танцу. Встречаюсь взглядом с Фальдом – кажется, он один тут не прикасался к пуншу. С мыслью подразнить главного трезвенника вечеринки направляюсь к нему и манерно приседаю в реверансе.
Вопреки ожиданиям, Фальд не отказывается, но кланяется в ответ и протягивает руку в пригласительном жесте. Нельзя отступить сейчас, не доведя шутку до конца. Делаю несколько па, с каждым разом подходя немного ближе, пытаюсь
прочитать выражение его лица. Никакой реакции, ни намека на сдерживаемый смех. Даже томное хлопанье ресницами не помогает. Фиолетовые глаза глядят на меня со всей серьезностью, будто это я объект для шутки. Будто и нет никакого
Превращения. Перестаю кривляться и начинаю буравить Фальда ответным взглядом. Музыка играет – как давно? Почему он так серьезен? Нужно как-то пробить эту твердокаменную стену спокойствия, стереть это безэмоциональное выражение… Повинуясь странному порыву, протягиваю тонкую руку с непривычно длинными пальцами и дотрагиваюсь до виска Фальда. Короткое мгновение вдруг становится неожиданно долгим, но я не замечаю этого. Не замечаю, что эффект от заклятия рассеялся. Напряженно вглядываюсь в ставшие хорошо знакомыми за пару лет черты. Дурацкая была шутка, зачем я ее начал? Почему я продолжаю на него глазеть? И главное, почему он не остановит все это?
Ответы не успевают прийти на ум, так как застывшее время внезапно вспоминает о приличиях и начинает мчатся с
утроенной скоростью. Двери в зал резко распахиваются, гул толпы захлебывается тишиной, музыка смолкает как по щелчку. Секунда – и кто-то грубо тянет меня за руку. Еще секунда - и я хватаюсь за пылающую от боли щеку, а мать Фальда заносит ладонь для новой оплеухи. Фальд пытается остановить ее, но госпожа дома вне себя от ярости. Шумное праздничное веселье резко перерастает в истерию оскорбленного достоинства. Пытаясь высвободиться из железной хватки двух лакеев, с трудом отслеживаю происходящее. Озадаченные гости, лица родителей, озлобленные
крики, вспышки заклинаний, звук разбитого стекла... Упавший лакей, потом коридор, стук бегущих ног по каменным плитам, дверь впереди… Влетаю в нее и встречаюсь взглядом с Фальдом. В его глазах – отражение моей растерянности и грусть. Это моя вина, это моя вина… Бегу прочь из дома, в ночь...
Помню, как разразилась война... Случившееся на дне Окончания Года быстро обросло уродливыми и лживыми подробностями. В считанные дни я приобрел славу, которой бы позавидовали самые отъявленные преступники, совратители и пропойцы. Скоро стало понятно, что моя нетрезвая выходка была лишь предлогом, чтобы подорвать
авторитет моего семейства и начать борьбу за влияние. Вчерашние друзья моей семьи обратились против нас, встав под знамена матери Фальда. Самого же Фальда я изредка замечал на улицах в сопровождении стражи, но из-за страха и в нем увидеть врага никогда не искал с ним встречи…
Помню, когда эта встреча все же состоялась… Я прячусь на окраине столицы, чужой в собственном городе. В одном из переулков он возникает передо мной. Долгие месяцы эта минута страшила меня, но когда я взглянул на него, страх улетучился. Я так долго скитался в одиночестве, что захотел обнять его. И – о чудо! – он не убивает меня на месте, а неловко отвечает на объятие. А меня уже сложно остановить. Я спрашиваю о родителях, о новостях с поля боя, о ранениях и извиняюсь, извиняюсь за то, что так все сложилось, хотя мы оба знаем, что мы ни при чем.
«Уходи отсюда! Если тебя увидят со мной, то подумают, что ты предатель», - вдруг выдаю я, хотя меньше всего мне
хочется, чтобы он ушел.
Он усмехается: «Ну и пусть думают. Матушка и так убеждена, что я сбегаю к тебе по ночам в обход лакеев, а по двору ползут слухи интимного толка».
Интимного толка? Я вдруг отчетливо осознаю, что все еще стою в кольце его рук и по-прежнему держу Фальда за плечи, а он только ободряюще улыбается. «Пусть я не смогу закончить эту войну, но никто не заставит меня сражаться в ней против тебя».
Последние слова теплом отзываются в груди. Закончить войну…
В голове возникают десятки идей: вербовка несогласных в партизанские отряды, саботирование поставок магических кристаллов, подрыв тюрьмы с освобождением военнопленных…
Я открываю рот, чтобы немедленно поделиться мыслями с Фальдом, гляжу на него – и тут же замолкаю…
Помню, как в голове проносится радостная, эгоистичная мысль: «Еще будет время. Я больше не одинок»…
