Во сне я - мужчина средних лет, узник в камере. Я не знаю, на какой срок и за какие преступления я сюда попал. Единственный, кто меня навещает - местный католический священник. Я зову его просто "падре", без имени. Он высокий смуглый брюнет с кудрявыми волосами и в очках, ему лет тридцать - тридцать пять. У него правильный овал лица, большие карие глаза, усы и эспаньолка. Судя по внешности и едва заметному акценту - он то ли испанец, то ли латиноамериканец. Носит, естественно, сутану и серебряное распятие на цепочке.
Он приходит часто, и каждый раз я считаю часы до его нового визита. Нас с ним тянет друг к другу - наверное, это можно назвать любовью, но сугубо платонической - не из-за пола, а потому что у него вера и целибат.
Мы долго говорим. Он хороший человек, хоть и верующий. Я не разделяю его взглядов и никогда не разделю - он это знает. Иногда мы общаемся о его Боге. Падре, видимо, счастлив в своей наивной вере, но для меня такое счастье в розовых очках неприемлемо. Я говорю о том, что если бы Бог и Дьявол существовали - то Дьявол куда более славный парень. Падре не обижается. Он считает, что хорошие люди спасутся, во что бы они ни верили. Я говорю, что его речи вряд ли одобрили бы его наставники в семинарии. Он отвечает, что они - всего лишь люди. Я отвечаю на латыни какой-то цитатой из Библии. Он говорит, что Библию тоже писали всего лишь люди. Я думаю, что он какой-то очень странный католик.
Часто мы говорим на общефилософские темы, не касаясь религии. Иногда я при этом кладу голову на плечо или на колени падре, а он обнимает меня или гладит по голове. Мне тепло и спокойно.
Действия во сне практически нет - только ощущения и долгие диалоги.
