Сон начался с того, что мне позвонила мать бывшей и сказала, что она пропала, не выходит с ней на связь, и не знаю ли я где она? Конечно же я знал, я начал вспоминать, как какое-то время назад (неделю или месяц) бывшая пришла ко мне о чём-то поговорить, и когда она вновь сказала, что между нами всё кончено, я завалил её на кровать и вцепился руками в горло. Я с такой силой сжимал его что почувствовал, как пальцы разрывают кожу, как с хрустом ломается подъязычная кость, как хрипит воздух в трахее, как пульсируют вздувшиеся вены и как багровеет лицо бывшей с остекленевшим взглядом. После этого я то ли отрезал, то ли просто оторвал ей голову, завернул в пакет и закопал в лесу недалеко от дома. Но я не помнил, куда я дел тело. Я пытался вспомнить, куда его спрятал, ведь если мать бывшей объявит её в розыск, и если с обыском придут ко мне, то непременно найдут труп.
И я вспомнил, что обернув его газетами, и герметично завернув в полиэтиленовые пакеты, засунул его в нижнюю полку шкафа. Я включил в комнате со шкафом свет и только открыл в нём дверь, как свет тут же замигал и начал гаснуть. Я снова включил его, и, подсвечивая себе телефоном, полез на нижнюю полку. Полка оказалась не меньше метра в глубину, и именно там я увидел свёрток полиэтиленовых пакетов, с просвечивающими через них газетами и проступающими очертаниями завёрнутого в них, словно египетская мумия в пелены, маленького, скрюченного, обезглавленного тела. Свет в комнате снова замигал и погас, а подсветка телефона стала меркнуть, по экрану побежали помехи, я понял, что душа бывшей всё ещё здесь, запертая в мерзком куске плоти, который усох и гниёт в ворохе газет внутри пакетов. Теперь я не чувствовал ни страха, ни угрызений совести, я убил её, но теперь она здесь и я спокоен. Я ощущал только сильное чувство спокойствия на душе.
